Вы помните, что такое скороварка? Ну, конечно…
Оказывается, в Израиле скороварки тоже есть, их называют “сир лахац”, то есть “давильная кастрюля”. Наверное, чтобы пережить давильную кастрюлю там, в окружающей тебя жизни, нужно завести такую внутри.
Хотя бы внутри собственной кухни – кастрюлю с собственным давлением. Скороварку.
Свою мы потеряли, когда ехали сюда. Она много лет провела с нами, состарилась, потеряла вид и блеск, и мы быстро забыли о ней, занятые попытками прожить в этой внешней кастрюле – Израиле. Мы – это мама и я.
С мамой мы давно и близко знакомы, в том числе благодаря скороварке. Однажды мама принесла её в дом.
Сверкающая железная кастрюля с одной, но зато длинной чёрной ручкой, заняла собой полкухни. Так мне показалось. Во всяком случае, для меня места уже не оставалось, и я, как человек, которому есть чем занять себя в жизни, пошла в комнату – играть на виолончели.
Человеку одиннадцать лет, человек играет на виолончели, – хорошо? Отлично!
Я обожаю музыку, струны моей души поют, не умолкая, хотя, конечно, лень. Чтобы прижать эти толстенные струны, нужно ещё что-нибудь любить кроме музыки. Например, упражнения с гантелями для тяжеловесов…
Музыка требует, музыка ждёт. Три, четыре…
– Марина! – это мама.
– Да?
– Я поставила вариться утку. Напомни выключить через полчаса, я – за пианино.
(Между пианино и стенкой стоит диванчик – это моя спальня, и оттуда всегда сообщается: “я – за пианино!”) Мама, между прочим, читает детектив, а мне тут пилить…
Беру смычок. Он такой красивый. Ореховый! Новенький… Сейчас он у меня почувствует всю тяжесть ля минора. Три, четыре…
– Марина!
– Да?!
– Посоли, пожалуйста, утку. Всё-таки ты моложе…
Вы умеете открывать скороварку?.. Я – нет. Но я взялась, где нужно и дёрнула, как следует. Ей хоть бы что. Вторая попытка – тот же эффект. Может, у неё крышка приварилась? Ладно, последний раз: три-четыре…
…Шипение, свист, грохот, пар!!! (землетрясение?.. пожар?..) Я падаю ничком, закрыв голову руками, как при взрыве… Тишина… Осторожно открываю глаза…
Какая красивая теперь кухня у нас! Потолок – цветной. И пахнет уткой… А скороварка стоит, это крышка упала. Но утки в ней нет!!!
– Марина?.. – у мамы странный голос, а лицо белое-белое. – Покажи спину.
Причём здесь спина?.. Ладно, показываю. И тут мама медленно садится на стул и начинает плакать.
– Что мне делать, что мне делать, – и дрожит, – у тебя вся спина обожжена!
Какое “обожжена”? Спина мокрая и горячая, так что? Ну, печёт, так что! Как вам это нравится, она белая, дрожит и плачет – мама. Она же сильнее всех на свете – мама!
Второго потрясения я не выдержала. То есть наоборот.
Вдруг проснулся во мне прадед, который, по семейному преданию, выкрал цыганку из табора, потому что влюбился. Я стала сильной и бесстрашной, почти как он.
Всё говорило о том, что сегодня я – капитан на корабле. И я отдала приказ команде:
– Мама! Ты идёшь к тёте Розе! И просишь её! Налить тебе валерьянки! И вызвать скорую помощь!
Мама тихо встаёт и выходит. Теперь: где утка? Где эта негодяйка? Я заглядываю во все углы, но её нигде нет. Вы посмотрите, стоит только открыть кастрюлю, и варёная утка берёт и летит, куда попало! Вдруг я замечаю, что окно открыто… Я карабкаюсь на подоконник, во все глаза смотрю на ближайшие деревья, но её нет…
– Что у вас тут происходит? – тётя Роза работает в Госпроме, она большая и начальственная. Я вылетаю из кухни, спиной закрыв дверь, чтобы она не увидела наш новый красивый потолок:
– Тётя Роза! Вы дали маме валерьянку? – будет знать, кто здесь задаёт вопросы!
– Да, Марина…
Можно расслабиться. Спина таки болит. Скорая вызвана, мама уже не плачет, тётя Роза с ней светски беседует. Отлично. Негодяйская утка. Чтобы я ещё раз тронула эту хамскую скороварку!..
“Скорая” быстро приехала (обычно, когда её ждёшь, можно успеть организовать небольшие похороны). Я одеваюсь, спускаюсь вниз.
А там – приз, подарок, счастье! Стоит машина, белая, сверкающая! Это – за мной! Ты видишь её, мой дом? Мой заснеженный двор, ты чувствуешь её цветные огни? Это – за мной!..
…В последнее время мне хочется купить скороварку, кастрюлю с собственным давлением. В этой жизни она мне точно пригодится.
И сварить утку. Хотя мама уверяет, что тогда была курица, и что уток не варят. Этого не может быть. Курицы не летают.
А я совершенно точно помню: была утка, и она улетела.