Заметки об известном стихотворении Иеуды Амихая
(К первой годовщине со дня смерти поэта)
«Песня субботней ночи». Эти стихи из книги И. Амихая «На расстояньи двух надежд» (1958) связаны у израильского читателя с войной. Давней, теперь как бы «исторической» и нестрашной… Они широко известны, ещё более – песня композитора Моше Виленского на эти слова; а когда песня хороша и сладко поётся, стихотворение, заключённое в ней, уж вольно не ходит, а танцует под её дудку. Последний всплеск популярности «Песни…» при жизни поэта пришёлся на странные неспокойные ночи ожидания иракских «скадов» во время войны в Персидском заливе десять лет назад. «Просто людям нравилось, – объяснял потом Амихай, – что война, мол, не здесь, а в другом месте». Натан Альтерман когда-то с горькой иронией заметил, что «мир – это промежуток между двумя войнами»; у Иеуды Амихая, однако, «на расстояньи двух надежд» умолкает война перед актом творения.
Стихотворение неожиданно начинается вопросом:
1.Ты придёшь ко мне этой ночью?
На иврите сразу понятно, что обращаются к женщине – вопросительная форма включает глагол и здесь он женского рода ha-тавòи. В русском же подстрочнике выражение «ты придёшь» родового признака лишено; более того, следующая строка
2. Стирка просохла уже во дворе,
может вызвать в воображении нашего читателя даже образ лирической героини, зовущей любимого, и это «сработает» до конца, не вызывая подозрений – дочитав, вы сможете в этом убедиться.
3. Война, что всегда ей мало,
4. в месте ином теперь.
Особенность первой строки не в одном лишь вопросе, её окончание элàй ā-лàйла (ко мне этой ночью)образует удивительную составную рифму с третьей строкой аф пàам ло дàй ла (всегда ей мало – войне), и сразу вынуждает читателя «навострить уши» – красиво, но что-то здесь скоро случится… Просохшая стирка во 2-ой строке может послужить знаком субботнего покоя не только людей, но и неодушевлённых предметов (по самой сути иудейских представлений о субботе); и война, хотя войною осталась, но не здесь она, а за пределом пространства субботы (строки 3-я и 4-я).
5. И дороги всегда возвращаются
6. сами, словно без всадника конь,
(ибо в субботу верхом не ездят),
7. и в доме заперто на ночь
8. всё, что есть, и добро, и зло.
Как уже сказано, это мир субботы – завершённость дел и движения, временный покой явлений и предметов. Но люди заданы своим отсутствием: конь возвращается без всадника
(6-я строка), женщина – неизвестно придёт ли (1-я строка). Судя по всему, взаимоотношения героев стихотворения нетривиальны: живут они под одной крышей (по крайней мере в эту субботнюю ночь), у них общие хозяйственные интересы (стирка), но жена ли она ему? И, если да, то что означает вопрос «ты придёшь ко мне этой ночью?» Примирение? Возможно, что упоминание о добре и зле в доме как-то связано с этим.
Стихотворение красиво фонетически: как будто традиционный анапест (ударным каждый третий слог), но в начале нескольких строк первый слог опущен, будто шаг на мгновенье задержан и вместо этого сделан вдох. И в паузе, наступающей после каждой чётной строки в строфе, и в приглушённых ассонансных рифмах, да и в самом привлечении образов субботы можно почувствовать неразглашаемость тайны.
Действие первых восьми строк происходит в настоящем времени, в начале субботней ночи. В следующей строфе глагольное время меняется на прошлое, т.е. речь пойдёт о произошедшем, а сказанному в первых двух строфах сообщается характер повторяющегося действия или описания длящейся ситуации.
9. И мы знали отлично: граница
10. близка, и туда нам нельзя.
Хотя это и рассказ об отношениях между мужчиной и женщиной, стихи о субботнем покое, однако, напоминание о том, что всё «на грани войны», вкраплено в каждую строфу; здесь в третьей строфе – опасная близость границы. Линия фронта? Законы субботы с их чётко очерченными границами? А по сюжету – строки 9-я и 10-я наводят на мысль о кризисе, о тупике «нетривиальных» отношений двух героев. Следующие две строки – переломные:
11. Молился отец: «И закончены были…
12. земля и все воинства их».
Отец возникает воспоминанием вместе со своей субботней молитвой; начальные строки её «на слуху» у читателя оригинала и он сразу определит, что троеточием обозначено пропущенное слово «небо». Да и не помня этого изречения, можно догадаться о пропуске: названа лишь земля, но за этим следует »и все воинства их». Чьи же ещё? Пропущенное небо возвратится в последней строфе, и этим герою (представьте себе!) будет подсказано решение. Но теперь необходимо разобраться в том, чтò именно означает пропуск, а также уточнить полный смысл и перевод начала молитвы отца в 11-ой строке: ве-яхýлу. Так начинается вторая глава книги Бытия, откуда, собственно, и взята эта часть субботней молитвы; подобные глагольные формы будущего времени широко использованы в Библии для описания деяний Божьих в прошлом, что придаёт тексту не зависящее от опыта ощущение бесконечного. Перевод таких выражений на русский без потери «всевременного» смысла не удавался ещё никому. Глагол ве-яхýлу принадлежит к смысловому корню «закончить, завершить», и современнный перевод (Д. Йосифон, И-м, 1978 г.) всего изречения выглядит так: »И закончены были небо и земля, и всё воинство их. И закончил Бог к седьмому дню работу свою…». Синодальный перевод (Д. Хвольсон и др., СПБ, 1868-1872 г.г.) даёт следующую версию: »Так совершены небо и земля и всё воинство их. И совершил Бог к седьмому дню дела Свои…». В обоих вариантах передан смысл лишь прошедшего времени, притом, сделано это посредством двух слов. Обратившись к переводам 15-18 в.в. (Геннадиевская, Острожская и Елисаветинская Библии), находим общую для них версию: »И совершùшася небо, земля и всё украшение их. И совершù в день шестый дела своя…». Кажется, что и совершùшася, и совершù лучше и точнее передают дух и смысл глагола ве-яхýлу. Во всяком случае, короче…
Итак, пропущено слово в молитве, что непреднамеренно случается со всяким молящимся. Поэт, однако, совершает это сознательно (вместо пропущенного слова поставлено троеточие), и поскольку речь идёт не только о молитве, но и о целостности святого текста Торы, удаление слова «небо» должно иметь в стихе серьёзную причину и повлечь за собой важные последствия.
Кажется, мы столкнулись здесь с каббалистической версией мироздания, согласно которой Бог, первоначально наполнявший Вселенную, «сократил» себя (цимцýм), освободив этим самым место для воссоздания и исправления мира (тиккýн). Таким образом, пропуск слова в священном тексте как бы наводит героя на мысль о ломке и сотворении наново – нет, конечно, не всего мироздания, а относящейся к герою части земного мира. В качестве плана, призыва к действию, и срабатывает своей компонентой будущего времени в 11-ой строке глагол ве-яхýлу в смысле «и совершится».
Упоминаемые в 12-ой строке «все воинства их» относятся ко всему, что сотворено Создателем на земле (живая и неживая природа) и на небе (светила); «воинства» эти, вообще говоря, к армии отношения не имеют (в церковно-славянском переводе, как показано выше, это »всё украшение их»), но из-за своего звучания служат аллюзией для образов следующей строки:
13. Войска и земля замолчали,
Похоже на затишье перед битвой, но нет…
14. вот-вот и погаснет свет.
Выключат свет потому, что уж поздно? Или она пришла к нему? Да. Но ещё и для того, конечно, чтобы можно было сотворить свет наново: «… да будет свет. И стал свет» (Бытие, гл.1, ст.3).
15. Исполненье завета, что начато небом,
Здесь, как и обещано, в текст возвращается небо.
16.снова нужно двоим завершить.
Это и станет сотворением мира. Снова. Вдвоём…
В заключение автор заметки предлагает собственный вариант перевода этого стихотворения.
ПЕСНЯ СУББОТНЕЙ НОЧИ
Ты придёшь ко мне? Ночь настала,
просохла стирка у нас.
и война, которой всё мало,
далека отсюда сейчас.
И бегут назад дороги,
будто конь, и пусто седло,
и запер дом на пороге
всё своё, и добро, и зло.
И мы знали – близка граница,
но запретна для нас двоих,
молился отец: да свершится…
Земля и все воинства их.
Войска и земля уже немы,
и свет погаснет потом.
Деянье, что начато небом,
снова нам завершать вдвоём.
Беэр-Шева, август 2001