Рафаэль Шустерович

чувство текоа

Памяти Игоря Бяльского

В рождении включенных здесь текстов решающую роль играло «чувство Текоа», приобретенное мной во время многократных посещений дома Игоря и Милы Бяльских в этом расположенном в Иудейских горах поселке – и всяческих событий, встреч, знакомств и разговоров с Игорем и другими людьми, произошедших там и вокруг.

Говоря шире, наблюдение за путем Игоря в течение сорока пяти лет нашего с ним знакомства.

Текоа

Насыпь города Ирода,
Край ничейной земли.
Надо бы выхода, вывода –
Выговориться пришли.

И тогда перелетные птицы,
И семерка земных плодов…
Оплывают бойницы
Иродовых городов.

Цапель заветные стаи
Торным магнитным путем
Заново перелистают:
Не сотвори тотем.

Рощи свадебных пиний,
Смоковница, виноград.
Низколетящих эриний
Не видит иродов град.

Вновь облака-медузы
Над Тетисом, или где.
Цветок аметистовой друзы
Раскрыт на горной гряде.

2008

Оазис

Каждый день наблюдая пустыню
у двойного окна
позабудешь свою гордыню
ни на что не годна

Признают эти хмурые склоны
только ласки зимы
по ночам воздвигая колонны
эндемической тьмы

То здесь воздух шафранной пылью
то прозрачен до звезд
то скользнет меж агав и пиний
то поднимется в рост

От стеклянного ртутного моря
до изъеденных гор
не преминут местные мойры
потрепать за вихор

Разорвется гроза как вена
зажужжит ли как шмель
подбирая одной ей ведомую
неизбежную цель

По такой по нелегкой погоде
между нами для нас
говори о любви о свободе
обжигает рассказ

И его серебристая корочка
прикипает во рту
и пустыня отходит с горечью
зачерпнуть темноту

2011

Самум

Уповая на силу своих жалеек,
Сыны кочевого народа обложили город.
Уповая на силу своих построек,
Горожане ликуют, пляшут под звуки осады.
Трубы, трубите! Цитры, бренчите! Гром, тамбурины!
Музыка приступа слепит ветром пустыни.
Ждите знамений небесных, дня погребального,
Ждите певца, урожая пшеницы, сбора оливы.

2013

Восьмая казнь

Угрюмый, древний закон саранчи,
Не ведающий пощад:
Смыкайся в стаю, лети, молчи –
Пускай только крылья трещат.

Орда, затмившая свет небес,
Кипящий чумной самум,
Обрушивает распределённый вес
На изощрённый ум.

Сжирая рощи, поля и сад,
Лозу и цветастый луг,
Стирая рай, оставляя ад,
Она замыкает круг.

Она явилась из дальних степей,
Она исчезнет в степях.
Останется только сухой репей
И незабытый страх.

Когда саранчой чреват восток,
Ты спрашиваешь себя:
Кто тот, что жезл над нами простёр,
О тёмной тоске скорбя?

Кто тот, что сеет из рукава
Беду – и в другой рукав
Вбирает медленные слова
В дубовых колодках глав?

2015