Михаил Книжник

ПУНКТИР ДЛИНОЮ В СОРОК ЛЕТ

Анекдот, и фактический случай, и жизненный путь
можно всё рассказать за какие-нибудь полчаса
пошутить, и взгрустнуть, и легко помянуть небеса…
Но о том, чего нет, упаси и разок намекнуть.

Игорь Бяльский

Вот и верчу уже полгода, размышляю, как вложить в текст сорок лет нашей дружбы, разговоров, застолий, выступлений, охлаждений, сближений. Всего, что вместилось между последними днями апреля 1981 года и седьмым днем июля года 2022.

Чимган, бардовский песенный фестиваль, последний не запрещенный, не разрушенный, а сам по себе – свободный и отдельный. Необычайные какие люди вокруг! И заправляет всем невысокий, четко прорисованный парень – Игорь Бяльский.

Игорь – начальник в серьезной компьютерной – или тогда еще говорили «ЭВМ»? – конторе, но начальник неправильный, не советский и не еврейский. Он не боится помогать своим, он вообще не боится.

Чаепития в квартире на Кафанова-Титова. Мила, Сеня. Прекрасная Татьяна Эммануиловна, теща. Игорь относится к ней с трепетным почтением.

Стихи Бяльского уже не на листочках, а стопками, кипами. Первая подборка в альманахе «Молодость», том еще, белом, большого формата. Первая книжка. Не целиком своя. Как коммунальная квартира – на двух жильцов. Надписал «поэту, другу».

Уход из начальников на вольные литературные хлеба. Консультант Союза писателей по работе с молодыми. Кабинет №10 на Пушкинской, 1. Куда бы ни шел, оказываешься там. Крепкий чай. Разговоры. Файнберг. Талантливые молодые поэты – Широнина, Варакин. Игорь увлекается чьим-то талантом. Тогда это были Леня Шорохов и Михаил Щербаков. Потом придут другие имена.

Отмечаем на Кафанова-Титова рождение сына и вступление Игоря в Союз писателей, тогда это было важно; Мила – в роддоме, у них родился Андрей. Это всегда важно.

Перестройка. Антисемитские выступления в Союзе писателей. Помню, как выяснилось, все имена, но приводить не буду. Первая уже полностью своя книжка. В жуткой обложке; Игорь пожалел молодую, не очень чувствующую книжную графику художницу.

Отъезд. Первые письма. Скорее печальные. Ришон-ле-Цион. Тоска. Уход Татьяны Эммануиловны.

В начале 1992 года мы увиделись, я приехал туристом. Бяльские уже жили в Иерусалиме. В первый же вечер Игорь повел меня к Котелю, к Стене. Он уже ощущал этот город своим и делился им щедро. Рехавия и Долина Креста, Музей Израиля и Иерусалимский литературный клуб в Ямин Моше – все это я получил из рук Игоря.

1995-й. Наша семья «делает алию» или «приезжает на ПМЖ», зависит от точки зрения. Жить нужно только в Иерусалиме. В осознании этого есть немалая заслуга Игоря. У Бяльских – маленькая квартира, выгороженная в старинном здании на дерех Хеврон, Хевронском тракте, который потом даст название сборнику стихов.

1996. Новая книга. «На свободную тему», а может быть первая, за которую автор несет полную ответственность, без главлитов и редсоветов.

Гуляя там, в переулках вокруг его дома, Игорь расскажет мне о задуманном журнале. Так появился «ИЖ», «Иерусалимский журнал».

На это время приходится и наше взаимное отдаление. Игорь горел журналом, а у нас рождались дети, я сдавал врачебные экзамены. Старался не пропускать презентации новых номеров в Доме наследия Ури Цви Гринберга. На полке стоят все журналы, начиная с первого. Но мое имя появится только в 19-м номере.

В 2005 Бяльские переехали в Текоа. За десять лет до того Игорь показал мне видную из Гило гору со срезанной верхушкой и рассказал про Иродион, последнюю цитадель царя Ирода. Теперь Иродион был виден из его окна, он совсем рядом. В Текоа вослед Бяльским потянулись многие художественные люди из тех, кто твердо знает, что это наша земля и другой у нас нет. И нашим соседям мы ничего не должны.

В 2016 вышел сборник «На улицу Хеврон». Никто не предполагал, что он станет последней книгой, составленной автором. В ней предстает большой поэт и умный, значительный человек. Мне кажется, что книга «На улицу Хеврон» еще не прочитана, что ее еще предстоит прочитать.

Игорь увлекался новыми, открытыми им авторами. Арнольд Каштанов, Алекс Тарн, Семен Крайтман, другие. Не все отвечали ему благодарностью. В 2017 году Игоря увлеченность перепала и мне. Бяльский был редактором «Записной книги», вышедшей в «Библиотеке ИЖ». Он ее всем рекомендовал и считал большой удачей.

Работать с Бяльским-редактором было кайфом. Чтобы так глубоко «влезать» в чужой текст, нужно обладать особым талантом.

Иногда Игорь присылал материалы будущих номеров на прочтение. Я старался, но все равно так войти в ткань чужого сочинения мне не удавалось. Иногда, отчаявшись привести текст в нормальное состояние, я предлагал отправить его в корзину. Но потом в новом журнале встречал публикацию, не «ах!», конечно, но вполне читабельную.

Свою последнюю болезнь Игорь нес стойко и мужественно. Преданная семья и близкие друзья старались облегчить его страдания. Вышла моя новая книжка, которую редактировал Бяльский. Я все откладывал презентацию, условившись с ним подождать обещанного улучшения, ремиссии. Но чуда не произошло.

7 июля на кладбище в Текоа Р. Д. Тименчик сказал с горькой иронией про Игоря: «Без очереди».

Прошло полгода. Отчего же этот путь, не безошибочный и не безгрешный, вызывает такое почтение? И отчего место Игоря Бяльского в нашей жизни, в литературе, в Иерусалиме, в Израиле остается не занятым и так явно зияет свой пустотой?