Наша с Игорем многолетняя дружба началась, полагаю, в связи с тем, что он попросил меня послушать его стихи. Просьба эта меня напрягла. Дело было в Ташкенте, я знал об Игоре только то, что он организует какие-то каэспэшные песнопения, это знание позволяло думать, что Игорь, подобно большинству каэспэшников, с поэзией плохо знаком и стихи сочиняет дурные.
Однако ташкентский случай оказался счастливым исключением. Стихи Игоря мне сразу понравились, а ближайший круг его друзей составляли профессиональные литераторы, которые после общего переезда в Израиль стали основой «Иерусалимского журнала».
Вскоре мы с Игорем, уже с женами, надумали отдыхать то в Италии, то в Греции, и здесь обнаружилось, что нам обоим нравится читать стихи вслух – предпочтительно хором, и это особенно хорошо получается на морском берегу в присутствии набегающих волн. Любимые поэты у нас были те же, их список возглавлял Борис Слуцкий. Помнится, именно так, хором, прозвучало однажды длинное стихотворение Межирова «Прощание с Юшиным». Присутствие любопытствующих итальянцев не мешало.
…Рядом, через стол,
Турист немецкий «битте» произносит
И по-немецки рюмку шнапса просит.
Он хмур и стар. И взгляд его тяжел.
И шрам глубокий на лице помятом.
Ну да, конечно, он ведь был солдатом
И мог меня, голодного, убить
Под Ленинградом –
И опять мы рядом, –
За что, скажите, мне его любить?
Мы долго так друг друга убивали,
Что я невольно ощущаю вдруг,
Что этот немец в этой людной зале
Едва ли не единственный, едва ли
Не самый близкий изо всех вокруг.
Перегорело все и перетлело,
И потому совсем не в этом дело,
Как близок он – как враг или как друг…
Я очень надеялся, что мы с Игорем успеем так же, под рокот волн, прочитать ту межировскую вещь, где
…Еще война бандеровской гранатой
Влетала в полуночное окно,
Но где-то рядом, на постели смятой,
Спала девчонка
нежно и грешно..
.[1]
Евтушенко, называвший Межирова своим учителем, придавал этому стихотворению особое значение и был, наверно, прав, хотя он же явно ошибался, надумав переписать по-своему заключительную строфу гениального «Коммунисты, вперед!»
Так или иначе, мне грезилось, что мы с Игорем под рокот волн еще почитаем хором и Межирова, и Слуцкого, и того же Евтушенко.
Не успели…
* * *
Вопрос: поэт И. Б. – он кто таков?
Ответил бы на это русский гений:
«Здесь двух, пожалуй, быть не может мнений –
Поэт И. Б. один: Иван Барков».
Ахматова с высот своих седин
Сказала б так: «Вопрос звучит престранно.
Иль вы забыли Бунина Ивана?
Поэтов много, а И. Б. – один».
«Иосиф Бродский и никто иной!» –
Провозглашают нынешние фаны.
Они в литературе не профаны,
За выбор свой всегда стоят стеной.
А я, ташкентским пловом теша душу,
В ответ смолчу и тайны не нарушу.
2016
Из стихотворения А. Межирова «С войны» (прим. ред.) ↑