Игорь Бяльский

Любовь его чиста

Название послесловия к едва ли не самой первой серьезной работе о поэзии Игоря Губермана – парафраз одной из многочисленных цитат, приведенных Георгием Александровичем Лесскисом (1917 – 2000). Замечательный филолог и литературовед рассматривает творчество всемирно известного сегодня автора гариков в контексте мировой (хотя прежде всего, русской) культуры. Название же публикации самой работы – не авторское, редакционное…

Спустя более чем три десятилетия, неслабо изменившие и нашу общую родину Россию, и новое наше отечество Израиль, уместно сопроводить исследование, написанное в перестроечной, но еще советской Москве, минимальными комментариями.

«Пожизненная любовь его к России, к ее языку, к ее истории». Конечно! Я и в заголовок взял эту любовь. Любовь! Плюс острейшая за любимую Россию боль, которая, однако, не часто попадает в подборки Игоря Мироныча в нашем журнале, потому как стараемся не вмешиваться во внутренние дела зарубежных стран. Но в каждой из книг поэта, вышедших и в последние, и в предпоследние годы, боль эта, неотделимая от любови, – отчётлива.

«…Духовно связан не с иудео-еврейской, а именно с русской культурой и историей». С этим не соглашусь. И с заявлением про страну, где его стихи никому не были нужны, не соглашусь. Связан с обеими! Сейчас это очевидно. И в 80-х, думаю, только осознание Г. А. Лесскисом себя литератором именно русским, а не, к примеру, еврейским (в то время и я про себя так думал), помешало ему разглядеть духовную связь поэзии Губермана и с тысячелетней еврейской культурой тоже. А уж насколько нужны его стихи огромной аудитории в Израиле (и нужны были тридцать лет тому), доказывать даже смешно. Здесь его любят. Так же беззаветно, как любит эту страну поэт Игорь Губерман.

Давно не употребляемые по отношению к периоду «развитого социализма» нарочитые анахронизмы типа «каторга», «тайная полиция» отнесем на время жизни автора исследования – в молодые его годы эти выражения дореволюционной эпохи, видимо, ещё были в ходу. Г. Лесскис и период творчества Бориса Пастернака определяет как «наши дни».

«…Губермана… который… навсегда ушел из моей жизни». В советское время с уезжантами прощались навсегда: Я прощаюсь со страной, где… (Евгений Клячкин, 1973). Да и в несоветское: В России расстаются навсегда (Борис Рыжий, 1996).

Ещё одно пояснение к заголовку, цитатой уже из себя:

Потому что любовь… любовь. Остальное – так.

Игорь Бяльский