Заочно я познакомился с Феликсом еще в позапрошлой жизни, когда в журнале «Юность» прочел в его переводе роман Ицхака Мераса «На чем держится мир». А очное знакомство произошло спустя десять лет, на уроках иврита осенью 1975-го.
Занятия происходили в квартире Нелли и Аркадия Маев в районе Речного вокзала. Учил нас Мика Членов, и было помимо меня еще шесть учеников: Феликс Дектор, Нелли Май и ее дочь-старшеклассница, Жозик Асс, Маша Слепак и Полина Айнбиндер. Маша и Феликс о «повторении пройденного» и не помышляли, поэтому после урока выставлялись бутылки вина – штраф, установленный Микой за невыполнение домашних заданий.
Феликс в то время редактировал самиздатский журнала «Тарбут», который, в отличие от издания Александра Воронеля «Евреи в СССР», политикой не занимался, а ставил перед собой чисто просветительские цели. Через несколько месяцев Феликс уехал в Израиль.
Наши занятия продолжались до лета и даже было возобновились осенью, пока в октябре не арестовали Жозика после очередной демонстрации в приемной Верховного Совета.
Знакомство продолжилось, когда в июне 1977-го мы приехали в Израиль и были поселены в Гило в недостроенной «мерказухе»[1]. Буквально на следующий день к нам пришли Феликс и Володя Вагнер. Тогда было принято посещать вновь прибывших.
С Володей Вагнером я больше, пожалуй, не встречался, разве что в книжном магазине Изи Малера. Однако с Феликсом мы сблизились.
Помог случай. Зимой 79-го я, как обычно, на рассвете ехал на работу и в Бейт-Ханине увидел Феликса, сидящего в машине, врезавшейся в столб на противоположной стороне шоссе. Времена были «вегетарианские» – за семь лет до первой интифады, даже до Ливанской войны оставалось еще три года. В соседнюю Бейт-Ханину, тянувшуюся вдоль Шхемского шоссе, которое было единственной дорогой из нашего района в остальные кварталы Иерусалима, мы ездили за продуктами, заказывали у арабских мастеров кухонные гарнитуры и солнечные бойлеры, чинили машины в тамошних гаражах… По этому шоссе с разбитым покрытием, с несущимися еврейскими и арабскими автобусами, грузовиками и автомобилями, Феликс возвращался домой (он, как и мы, жил в Неве-Яакове) после ночи, проведенной за работой, и заснул за рулем.
Работал он тогда очень много. Самиздатский журнал «Тарбут» превратился в одноименное издательство, а еще Феликс редактировал несколько сохнутовских журналов: для взрослых, для молодежи, для детей… Но главным его делом была подготовка к выпуску «Черной книги».
Историю создания этой выдающейся книги Феликс рассказывал еще за «штрафным» вином у Маев: как собирались материалы о преступлениях против еврейского народа во время Холокоста на территориях, оккупированных нацистами: как был рассыпан набор, как после убийства Михоэлса все рукописи и документы были изъяты в рамках дела Антифашистского Еврейского комитета.
Знал ли Феликс, живя в СССР, что книга эта была частью большого международного проекта, – наверное, знал. Знал ли еще тогда об уцелевших экземплярах верстки, разосланных участникам проекта, – кажется, тоже знал. Но я об этом услышал от него уже в Израиле.
Изданная Феликсом в Иерусалиме в 1980 году «Черная книга» осталась в Израиле практически незамеченной. Не припомню, чтобы в ивритской прессе, радио или на телевидении об этом как-то упоминалось. Только в начале этого года на Одиннадцатом канале был показан документальный фильм об истории создания и уничтожения «Черной книги». В основном картина состоит из интервью с людьми, бóльшая часть которых (если не все) непосредственного отношения к книге не имели, а о Феликсе Декторе, первом ее издателе, в фильме нет даже упоминания! На мое замечание в фейсбуке режиссер ответил, что издание книги – это история отдельная, тематика картины совсем другая…
В том же 1980 году Феликс удивительным чутьем угадал, что появившиеся накануне персональные компьютеры вскоре произведут переворот в издательском деле. Он разузнавал про новые программы, имевшие хоть какое-то отношение к верстке, допытывался, как редактировать многоязычные тексты. Я с присущим мне пессимизмом объяснял, что программы эти примитивны, и Феликс убеждал меня заняться их разработкой. В отличие от Феликса, моего авантюризма хватило только на алию.
Несколько лет мы встречались довольно часто, но по мере моего погружения в проекты Информационного центра, предтечи Сионистского форума, встречи с Феликсом становились все реже, а в середине 90-х он уехал в Россию руководить культурными программами Сохнута.
После его возвращения из Москвы общались мы редко, чаще всего на погостах. Помню более-менее содержательный разговор на холонском кладбище в апреле 2017-го, когда провожали Нехаму Лифшицайте. Похороны почему-то задерживались, и Феликс рассказывал Полине и мне о Вильнюсе, о своих встречах с выдающейся певицей.
Проститься же с самим Феликсом не получилось – пресловутый вирус… Надеюсь, через год, в йорцайт, мы сможем почтить память этого замечательного человека, так много сделавшего для возрождения культуры российского еврейства.
- От ивритского «мерказ клита» – центр абсорбции. ↑