В 61-м на ноябрьские праздники консерватория и наш театрально-художественный устроили совместный вечер.
Я ее увидел сразу, как вошел в зал: гордая осанка особенной, царственной красоты! Видно, и она заметила мое восхищение и, когда объявили «белый танец», пригласила.
С тех пор мы уже не расставались.
После вечера пошел провожать, до утра простояли возле ее общежития, не могли наговориться.
Детство на Украине, эвакуация, раннее осознание собственного призвания – у нас было много общего.
Красавица с необычным именем Слава рассказывала про Ашхабад, куда в 41-м ее привезли из Киева, как девочкой пела в госпиталях, про музучилище в столице Туркмении, про то, как решилась уехать в Ташкент, в консерваторию.
Через год на выпускном экзамене Слава пела классические арии, а я сидел в зале и восхищался мощным сопрано и необыкновенным драматическим даром.
Она была создана для оперы, но козни близкой, казалось бы, подруги не позволили ей поступить в вожделенный театр Навои, поэтому, когда через полгода работы в филармонии, она получила приглашение из Куйбышевского оперного, мы вместе отправились на Волгу.
Здесь ее талант по-настоящему расцвел. Главные партии в лучших операх мирового репертуара. «Аида», «Тоска», «Кармен», «Макбет»… В каждом спектакле Слава пела чуть-чуть иначе. Она искала, меняла, была настоящим художником.
С годами голос становился все глубже, богаче, в нем появились элементы меццо.
Я написал три портрета Славы…
К живописи моей она относилась уважительно. Правда, не всегда принимала гротеск, к которому я стремился. Могла сказать: «Ну зачем уродуешь людей?..»
…В театре, понятно, интриги, но Слава их словно не замечала. В 74-м получила звание «Заслуженной артистки РСФСР». А в 88-м, когда ее хотели представить к «Народной», коротко сказала директору: «Не нужно. Мы с мужем уезжаем в Израиль».
Уйдя из театра, Слава словно закрыла за собой дверь.
Никогда не возвращалась ни к пению, ни к музыке.
Вместе мы прожили пятьдесят шесть лет.
Это не была привычка.
Эта была любовь.
3 января 2017 года Славы не стало.
Через три месяца, в апреле, я сделал выставку, посвященную ее памяти. Памяти Славы Ефимовны Бондаренко-Клецель.
Она остается со мной, заряжая на работу, на жизнь, на память.