Второго августа человечество прощалось с самым большим из современных писателей – Фазилем Абдуловичем Искандером. Об Искандере-прозаике написано много и будет написано еще больше. Мне же хотелось бы в эти дни поговорить хотя бы об одном из его стихотворений.
Фазиль Искандер начинал как поэт. Потом уже, после «Созвездия Козлотура», его закружил и понес ураган прозы и славы. Но о своей поэтической ипостаси он никогда не забывал и занимался поэтическим творчеством (не будем употреблять плоского выражения «писал стихи») до конца дней. Высокий мастер, он не позволял себе публиковать не то что плохих, но даже средних стихов; все, что он сделал в поэзии, – великолепно. Его кумирами были Киплинг и Тютчев. И все же в стихах Искандера совершенно индивидуальная просодия, и можно только мечтать о том, что он мог бы сделать, если бы посвятил больше душевных сил ее развитию.
«Баллада о блаженном цветении» начинается спокойным повествованием:
То было позднею весной, а может, ранним летом,
Я шёл со станции одной, дрозды трещали где-то,
И день, процеженный листвой, стоял столбами света.
В стихах Искандера всегда театр. В первых трех строчках сцена создана. Далее появляются актрисы:
Цвела земля внутри небес в неповторимой мощи,
Четыре девушки цвели внутри дубовой рощи.
Подивимся ослепительному великолепию этих строк и отметим – появилось цветение.
Девушки совсем еще юные, подростки. Обратим внимание на их пластику. Владение движениями рук – один из главных секретов женского очарования. А эти девушки еще только учатся.
Над ними мяч и восемь рук ещё совсем ребячьих,
Тянущихся из-за спины, неловко бьющих мячик.
Тянущихся из-за спины, как бы в мольбе воздетых,
И в воздухе, как на воде, стоял волнистый след их.
А дальше – совершенно неожиданные строки:
Так отстраняются, стыдясь минут неотвратимых,
И снова тянутся, любя, чтоб оттолкнуть любимых.
Простое, прямолинейное развитие сюжета прерывается вставкой, казалось бы, нелогичной. Ведь это уже о женщинах, погруженных в плавание по морю любви. Это – из «взрослой жизни». Все станет ясно потом. Пока поэт возвращается к прежнему повествованию:
Так улыбнулись мне они, и я свернул с дороги,
Казалось, за руку ввели в зелёные чертоги,
Чертоги неба и земли, и юные хозяйки…
Остановимся и подумаем. Сколько лет лирическому герою? Девушкам – по пятнадцать-шестнадцать. Они приняли условного автора в свою компанию, значит, он не намного их старше. Ну, лет восемнадцать. Он тоже, как и девушки, в состоянии «блаженного цветения».
Мы поиграли с полчаса на той лесной лужайке.
Кружился волейбольный мяч, цвели ромашек стайки,
Четыре девушки цвели, смеялись то и дело,
И среди них была одна – понравиться хотела.
Цветение, цветение! Но уже появилась героиня.
Всей добротой воздетых рук, улыбкою невольной,
Глазами – радостный испуг от смелости крамольной,
Был подбородка полукруг ещё настолько школьный,
Всей добротой воздетых рук, улыбкою невольной.
Фазиль Искандер всю жизнь был красив, красив был даже на смертном одре. А уж в свои восемнадцать… Кажется, та девушка немедленно и пылко влюбилась в него с первого взгляда, как Джульетта некогда влюбилась в Ромео. И блеском глаз, и движением рук, и улыбкой, и многим еще, о чем мы можем только догадываться, выплеснула огромный фонтан любовных флюидов. Она и сама не знала, что умеет это. Отсюда радостный испуг от смелости крамольной.
Но дальше уже не по Шекспиру:
А я ушёл своим путем и позабыл об этом.
То было позднею весной, а может, ранним летом.
Однако флюиды не исчезли. Они вообще исчезают с большим трудом. «Баллада» была написана Искандером в 1967 году, когда ему было тридцать восемь, то есть лет через двадцать после «описываемых событий». И вот что случилось тогда:
Однажды ночью я проснусь с тревогою тяжёлой,
И станет мало для души таблетки валидола.
Сквозняк оттуда (люк открыт!) зашевелит мой волос,
И я услышу над собой свой юношеский голос:
Что жизнь хотела от тебя, что ты хотел от жизни?
Самые важные слова – «сквозняк оттуда» и «люк открыт». Здесь, на нашей Земле, это блаженное цветение кончилось. Но есть другой мир, в котором нет времени, и там оно продолжается и будет продолжаться вечно. И оттуда «сквозняк» и «люк открыт». Поэт строит не простой театр. В театре Гомера действие происходит не только в мире людей, но и в мире богов. И у Фазиля над той «дольней» сценой есть и горняя, где творится суд, откуда идет призыв – взгляни на свою «дольнюю жизнь» трезвым и строгим взглядом.
А в дольней жизни все не хуже и не лучше, чем у всех:
Пришла любовь, ушла любовь – не много и не мало.
Я только помню – на звонок, сияя, выбегала.
Пришла любовь, ушла любовь – ни писем, ни открыток.
Была оплачена любовь мильоном мелких пыток.
И всё, что в жизни мне далось – ни бедной, ни богатой,
Со мной существовало врозь, уничтожалось платой.
И все, что мужеством далось или трудом упорным,
С душой существовало врозь и становилось спорным.
Это написано в минуту отчаяния. Такие минуты бывают у всех, но не у всех бывают минуты такой душевной ясности:
Но был один какой-то миг блаженного цветенья,
Однажды в юности возник, похожий на прозренье.
Он был превыше всех страстей, всех вызубренных истин,
Единственный из всех даров, как небо, бескорыстен!
Так вот что надо было мне при жизни и от жизни,
Что жизнь хотела от меня, что я хотел от жизни.
В провале безымянных лет, у времени во мраке
Четыре девушки цветут, как ландыши в овраге.
И если жизнь горчайший вздох, то всё же бесконечно
Благодарю за четырёх и за тебя, конечно.
Ясность состоит в том, что «миг блаженного цветения» не только был, но и существует и будет существовать, покуда жив поэт, который всегда будет стремиться вернуться в этот миг. Этого жизнь хочет от него, и этого он хочет от жизни.
А поскольку это невозможно, то есть возможно только метафизически, он возносит благодарность памяти, которая хранит в себе этот миг, и будет всегда радоваться любому цветению вокруг себя. И новой любви, которую он все же нашёл. Вспомним строки Фазиля Искандера из другого стихотворения:
Да славится в любом дому
Щебечущий цветок ребёнка.