* * *
И слышу я, как грозною ногой
Притоптывает Дант наш дорогой
И восклицает: трусы, отщепенцы!
А я пред светлым ликом трепещу
И жалко так, сиротски щебечу:
А мы, а что, так мы почти младенцы…
И вижу: календарь преодолев,
Ступает по пескам пустынный лев,
И обмирает в ужасе весь хлев,
Сама собой летит лохань над крышей.
Построятся по линии стихи.
И скроются репей и лопухи,
И дети подрастут – для жизни высшей.
И тут, я повторяю, нужен Дант.
Точнее, его нюх, его талант.
Пускай нас не клянёт, не слишком дрючит.
Он лев. Но мы уж тоже – старички.
И не совсем бобры и хомячки.
Кто любит нас – ну или хоть стишки…
Тот и от нас – одну любовь получит.
октябрь 2015, Израиль
Вероника Долина
* * *
Ведёт по свету сорок лет, как Моисей почти,
меня любимый мой поэт по светлому пути.
За ним, балбес и хулиган, вослед, что было сил,
я забирался на Чимган и в ЦДЛ входил.
И повторял за ним, и пел, хотя перевирал,
и он всё это мне простил, мой славный генерал.
И мне такая синева открылась в темноте,
что стали не важны слова – и эти, и не те,
все эти люли-разлюли – раз именно ко мне
летят в Текоа журавли, небесные вполне.
Из Бричмуллы и Чирчика, из Дубны и Пахры,
и, значит, белый свет пока не канул в тарары.
Налейте мне мои сто грамм. В окне – Иродион.
Пускай ещё не Светлый Храм, но всё-таки Сион.
Игорь Бяльский