* * *
Игорь был художником скромным и честным. Он работал в эстетике Правды, созданной нашими учителями в поэзии, и не отступился от неё ни на шаг. Всю жизнь служа в изданиях с миллионными тиражами, он никогда не использовал их для пиара своих стихов. Искушение было, но, преодолев его, Игорь стал к концу своей недолгой жизни мастером. Очень русским. Россию в его стихах невозможно не любить. В поэзии Игорь был честен перед собой, перед людьми и перед Богом.
Не стало соратника, мастера, товарища. Смерти нет. Но есть осиротелость пространства, никто не скажет о наших местах так, как мог Игорь. В нём было много любви. И эта любовь с нами уже навсегда.
Алексей Ивантер
* * *
Всегда что-то щелкает в сердце в таких случаях, всегда чувствуешь какую-то непростоту и даже символичность происходящего, словно к чему-то нас приуготовляющего: вдруг пошло движение со стихами Царёва, словно море вспенилось.
Он как-то виртуально пожимал плечами, неловко улыбался, что ли. Писал мне 19 февраля об этом: «Прямо лавина в предгорьях Эльбруса».
И дальше: «Просто я старый уже журналюга, используя административный ресурс (всю жизнь работал и работаю в центральных газетах с миллионными тиражами), всегда мог хорошо пропиарить свои вирши. Но дал себе когда-то зарок – не прилагать ни малейшего усилия в этом направлении. Мол, если тексты достойны, сами пробьются. А нет – так тому и быть. И в этом году какой-то повышенный интерес от журналов пошел. В “Дальнем Востоке” подборка вышла (ребята из Владивостока сосватали). В “Сибирских огнях” (спасибо Лёше Ивантеру) в марте появится. Вот, с твоей легкой руки (мой поклон) – еще один вариант вырисовывается… Так что процесс действительно любопытен уже сам по себе вне зависимости от каждого конкретного результата». (Лёгкая рука была как раз не у меня, а у Д. Сухарева, который и познакомил сочинения Игоря с ИЖом.) Я Царёву ответил: «Ну и с Богом. А что сами пробьются стихи – большооой вопросительный вопрос». Царёв: «Это точно. Да и “не сами” – тоже под вопросом. Это я более чем понимаю. Потому меня процесс и интересует в большей мере, раз уж вероятный итог заранее известен». «А каков вероятный итог? – спросил я. – “Всё вечности жерлом пожрётся”, как сказал Державин?»
Царёв ответил: «Именно».
Ну что сказать? Мы помним афористичную, в разные стороны острую строку «Всё проходит, но бесследно не проходит ничего».
Станислав Минаков
* * *
Когда поэта (в смысле что – Поэта)
подарят неожиданно тебе
и полон благодарности за это
к нему, к друзьям, к Всевышнему, к судьбе,
когда стихи смакуешь понемногу –
и всё твоё: душа, манера, слог,
ты не готов к банальному итогу:
прогуливаясь вечером по блогу,
ища стихи, увидеть некролог.
Ты не подашь, пожалуй, даже вида,
живёшь, как жил. Но копится в зобу,
дышать мешая, едкая обида
на тех… Того… короче, на судьбу.
Григорий Певзнер
* * *
В ответ на стандартную мою просьбу прислать «стихи, ранее не публиковавшиеся в “бумажных” изданиях», – 20 февраля Игорь написал: «…В газетах и журналах я практически не печатался, так что с этой стороны вроде бы особых проблем нет. Но год назад знакомые в Киеве сделали мне (карманным тиражом в 300 экз.) книжку моих стихов. И так как текстов у меня не очень много, то туда вошел практически весь мой стратегический запас. После этого стихов 10-15 у меня написалось. Не более. < … > Мой поклон Святой земле».
Название подборки мы с ним согласовать не успели. Перечитав стихи еще раз, увидел я, что звёзды – так получилось – освещают и первое (В майском небе топчется знак Тельца, / Млечный путь копытцами оцарапав), и последнее (Только лунный след копыта возле Млечного пути) стихотворение этой – так получилось – уже посмертной публикации Поэта. Оттуда и звёздное название…
Игорь Бяльский
* * *
Нас живых поменяют на мёртвых,
Нашу сказку расскажут не так
Незнакомые люди в двубортных,
Неприятных для нас пиджаках.
Наши дети родят наших внуков,
И на Землю опустится день.
Самых лучших сыграет Безруков.
Вот такая, товарищи, хрень…
Екатерина Горбовская