Не так давно мы с композитором Геннадием Гладковым соорудили мюзикл «12 стульев» по просьбе театра Драмы в Екатеринбурге. В силу обстоятельств из либретто выпал фрагмент, который мне всё равно нравится. Вместо него пошёл другой, который тоже нравится, хотя и поменьше.
Нам с Гладковым захотелось перенести действие в наши дни, поэтому Ляпис-Трубецкой из мелкого халтурщика превратился у нас в крупного издателя, который принимает Остапа Бендера в роскошном офисе на антикварной мебели.
Остап: Вы сидите на моём стуле.
Ляпис: Я сижу на вашем стуле?
Остап: Наследство прабабушки. Пришли большевики, всё отняли, разбазарили, теперь мы, потомки, собираем, буквально по крохам.
Ляпис: Вы уверены, что не ошибаетесь?
Остап: Ну как же. Ореховый гарнитур, середина девятнадцатого века. Работа мастера Гамбса. Родная вещь.
Ляпис: От души вам сочувствую. Всеми силами готов способствовать. Но – сами понимаете: вещь всё-таки антикварная.
Остап: Я заплачу, конечно. Скажите сколько.
(Ляпис пишет на бумажке, подаёт.)
Понятно. На жалость вас не возьмёшь.
Ляпис: Попробуете силой?
Остап: Не мой репертуар. Может, взлом?
Ляпис: Швейцарская сигнализация.
Остап: Описание имущества за долги?
Ляпис: Всё схвачено.
Остап: Остаётся банальный шантаж.
Ляпис: У вас что-то есть на меня?
Остап: Может быть, может быть.
Ляпис: Послушайте, мы раньше нигде не встречались?
Остап: Может быть, может быть.
Ляпис: Точно! Москва, Лефортовская тюрьма. Вы там косили под племянника маршала Жукова. У вас хорошо получалось! Как это? «Попались бы вы мне под Берлином!» Гениально!
Остап: Не увлекайтесь, пожалуйста.
Ляпис: Слушайте, чем вы занимаетесь? Такое время – а вы гоняетесь за табуретками. Это нерационально. Всё, я вас беру к себе, на рекламу, в отдел продаж – куда хотите, две штуки баксов на первое время…
Остап: А, собственно, вы-то – чем занимаетесь?
Ляпис: Я? Хо-хо. Я… Я кормлю голодных людей!
ЗОНГ ЛЯПИСА С ХОРОМ
Ляпис: Раньше мы такого и не ждали никогда,
Наступила не жизнь, а житуха:
Сами не сумели – заграница помогла
Наконец-то набить наше брюхо.
Наши землеробы позабились по углам,
И тогда, как струя под напором,
Отовсюду хлынули все флаги в гости к нам,
Я бы даже сказал, с перебором:
Хор: Английские бифштексы, немецкие сосиски,
Канадские корнфлексы, турецкие ириски,
Пришёл к своей Маруське буквально от сохи –
И нюхаешь французские духи!
И пепси, и коку, и пасту с маргарином,
Голландскую молóку и кофе с героином,
Картошку из Мадрида, из Кубы алычу…
И всё что хочешь – ешь не хочу!
Ляпис: А назавтра заново обычное житьё,
Служба-дружба, интриги и склоки,
Нужно что-то большее, чем вечное питьё,
Что вкуснее бифштексов и коки.
И тогда на сцене – появляюсь я,
Главный сеятель пищи духовной,
И рукою щедрой предлагаю я
Всем голодным набор превосходный:
Духовные сосиски, духовные сардельки,
Духовные ириски-барбариски-карамельки!
Включаешь телевизор, вернувшись от сохи,
И нюхаешь духовные духи!
Хор: Духовные конфетки, духовные креветки
Духовные колготки, сковородки и салфетки!
Духовные стриптизы! Духовный ора-секс!
Оно покруче будет, чем бифштекс!
Ляпис: Да! Да! Это я! Я! Производитель и поставщик всего этого ежедневного хáвала для жаждущего пипла! Дуринину с Манцовой читали? Это я! Степениду Разину слыхали? Это тоже я! Звёзды на лбу, Камеди Клаша, Русская параша – а? И всё это я! И на вечные вопросы «Что? Где? Когда?» отвечаю исчерпывающе: это я – ваше всё! Везде! И всегда!
Хор: «Убийство под диваном!»
«Мочение в сортире!»
«Чего между собой жена и муж не поделили!»
«Любовь с утра до ночи в однокомнатной квартире!»
«Расцвет зоофилии при Второй Екатерине!»
Пища духовная – криминально-альковная!
Каждому треба
Заместо хлеба
Полное ведро ширпотреба!
Ляпис: Ну? Идёшь ко мне в рекламу?
Остап: Ляпис. Сам понимаешь, я человек не брезгливый. Но, честно говоря, меня чуть не стошнило.
Ляпис: Так. Значит, всё-таки брезгливый. Это не ко мне. Свободен. Стула не получишь.
Остап: Всё-таки попытаюсь.
Ляпис: Даю минуту. Я вас слушаю.
Остап: Вы писали «Марш железнодорожников» по заявке МПС.
Ляпис: Слушаю вас.
Остап: Там у вас плагиат: «Союз наш надёжный железнодорожный сплотила навеки великая Русь». Это чужой текст. Подсудное дело.
Ляпис: Ну и что? Против меня было тридцать пять дел, я все выиграл.
Остап: Тут важно, чей это текст.
Ляпис: А чей это текст?
(Остап пишет на бумажке, показывает.)
Понятно. Вопросов нет.
(Подаёт Остапу стул.)
То-то я всё думал: до чего складно у меня получилось. Ну, пока. В Бутырке увидимся.
(Остап ушёл. Телефон.)
Да. Да. Я. Записываю. Компания «Аэрофлот». Юбилей. Торжественная песня. Три куплета. Это будет две штуки евро. За каждый куплет! Минуту. Не уходите.
(В другой телефон.)
Эллочка! Срочно отзовите текст «Железнодорожного марша», на доработку. И больше не возвращайте. Гонорар тоже.
(В прежний телефон.)
«Аэрофлот»? Готово. Уже диктую:
«Укажи мне такую обитель. Я такого угла не видал. Где бы русский народ-победитель. Аэрофлотом бы там не летал». Да. Пожалуйста. На мотив «Марсельезы». Заходите ещё.