Человеку от рождения даётся корзина для впечатлений жизни, и она (корзина) с течением времени набирается и набирается, хочет того человек или нет.
И на склоне заката бывает любопытно в эту корзину заглянуть.
А у Губермана кроме неё есть ещё и походная сумка (блокнот), куда он осознанно заносит всяческие словечки, фразы, заметки и наблюдения.
Это уже необходимость писательская, профессиональная.
Он ведь писатель родом из журналистики – как, скажем, Ильф с Петровым или Зощенко, да хоть и Чехов, например, Антон Павлович.
И его проза – это монолог рассказчика в хорошей компании, к которой так приятно принадлежать.
А так как его семидесятипятилетняя корзина очень богата, то слушать его (читать) – одно удовольствие, потому что драгоценные губермановские зарисовки-байки-заметки, пересыпающие его затейливую речь, оснащают ещё и мысль, постоянно работающую вокруг самых животрепещущих тем и вопросов, особенно вокруг ближайших: Россия – Израиль, еврейский характер – русский дух.
Сам Губерман воплощает в себе оба начала.
Стоит только посмотреть на него, когда на Песах, в кипе, закусывая форшмаком водку, с наслаждением подхватывает он русские песни, коих знает множество, совершенно при этом пренебрегая полным отсутствием музыкального слуха, обязательного для еврея: распевая мимо нот, он попадает в них душевно.
Свидетельствую это как коренной русский бард с корейским уклоном и израильским гражданством.
Гарик, дорогой, ад меа ве-эсрим!