Павел Лион

Золотая утка

Комментарий.

“Золотая утка” – один из первоначальных вариантов названия книги переложений из детской идишской поэзии, которую мы с Викой Фельдман планируем выпустить. В основу этой книги легли тексты американских сборников “Золотая пава” (“Di Gilderne Pave”) и “Зелёная утка” (“Di Grine Katshke”). Оба сборника сочетают развлекательную задачу с популяризационно-просветительской. “Золотая Пава”, составленная Исроэлом Гойхбергом и включающая более ста песен на стихи еврейских поэтов, с нотами Михла Гелбарта и иллюстрациями Нутэ Козловского, была издана в Нью-Йорке Еврейским Учительским Комитетом (Фонд Иосифа Хромова) в 1949 году. “Зеленая утка”, хорошо знакомая любителям современной клезмерской музыки коллекция детских песен и стихов о животных и птицах, вышла в 1997-м в издательстве “Living Traditions” на CD с восьмидесятистраничным буклетом на идише и английском.

Почти полвека отделяют “Утку” от её предшественницы – “Павы”, чьи традиции “Утка” продолжает в контексте современной, выражаясь птичьим языком, пост-аутентики. Песни исполняют такие пропагандисты живого идиша и светского идишкайта, как Паула Тейтельбаум и Лорин Скламберг, солист Klezmatics, при участии известных музыкантов, экспериментирующих с клезмерской музыкой: Джеффа Варшауэра, Адрианы Купер, Генри Сапожника, Фрэнка Лондона. Как пишет Шева Зукер, “Утка” доказала возможность детского песенника без “Йомэ, йомэ” и без “Афн припечек”. “Утка”, составленная отчасти из знакомых песенок, представляет идишкайт “в новой рамке” – без ностальгии, без умильного штетла, затерянного в дымке воспоминаний. В этих записях профессиональным исполнителям подпевают дети нового поколения, говорящие на идише дома благодаря интеллектуальным усилиям и энтузиазму своих родителей.

Вот лишь некоторые из авторов стихов и текстов песен, вошедших в эти сборники – Зуни Мауд (писатель, артист и художник, известный иллюстрациями множества еврейских книг), Бен-Йомен (поэт, юморист, журналист, общественный деятель и художник-карикатурист, политический сатирик), Сара Баркан (детская поэтесса, автор “Рассказов и песен на каждый день для больших и маленьких” и других книг), Шмуэль Цеслер (автор таких известных песен, как “Скрипач”, входящей в репертуар Хавы Альберштейн и Теодора Бикеля), Исроэл Гойхберг (составитель “Павы”, выдающийся педагог, автор, издатель и редактор детской поэзии), Иехоаш (псевдоним ученого и литератора Соломона Блумгартена, автора переводов на идиш Торы и “Гайаваты”) и другие. В основном эти поэты были в первом или втором поколении выходцами из Польши, Литвы, Бессарабии, Украины.

Часть песен, например, “Чимба-римба” (в нашем переложении – “Компот”) являются народными.

Фольклорные мотивы и образы сочетаются с оригинальными, идущими от авангардных веяний и новых реалий. Все материалы столь соблазнительно открыты для интерпретаций, что работа с ними требует одновременно смелости и бережности, свободы эксперимента и чувства границ.

Нам хотелось максимально приспособить эти стихи к русской культуре детской поэзии, пусть даже ценой частичной утраты филологичности, но сохранить и некоторый след неповторимой еврейской интонации, косвенно влиявшей и на нас, воспитанных в интеллигентских светских русско-советских семьях без идиша (разве только у кого-то бабушка иногда говорила по-еврейски – “ништ фар киндэр”), но всегда среди каких-то полутеней его, выраженных неявно, косвенно или опосредованно.

Иногда это приводило к сложным дилеммам: можно ли, переводить те или иные тропы с помощью неприкрытых аллюзий на Чуковского или на “Радионяню”? А можно ли, например, употребить слово “играться”, милую идишскую кальку, бытовавшую лишь в еврейских семьях? Просто чтобы “поиграться”, чтобы таким вот рискованным с точки зрения “чистоты русского языка” способом передать особое тепло этого слова, которого помнят и чувствуют многие из нас?

Эти полутени идиша и “идишского текста” спрятались в шутках, ассоциациях, их часто можно найти в детской поэзии, особенно переводной, и не только с идиша. И не столько потому что среди русских поэтов и переводчиков были носители идиша во втором поколении, сколько потому, что идишская поэзия была важным трендом, анонимно передающим и осуществляющим влияния в европейской культуре.

Мы не стремились сохранять размер и ритм песен. Большинство переводов у нас – для чтения, а не для пения.

Нам также хотелось подчеркнуть несводимость этой поэзии к миру детства, найти в ней взрослое измерение. Вся детская поэзия двадцатого века характерна своей обращенностью не только к детям, по причине “взрослых” формально-поэтических влияний, родства с модернистской и авангардной поэзией через абсурдизм, минимализм, пост-фольклорность мотивов и приёмов, своеобразную “магичность” звучания. Хотелось как можно больше сделать в этом направлении, творчески следуя за его пионерами – Самуилом Маршаком, Генрихом Сапгиром, Борисом Заходером, Юлианом Тувимом, Овсеем (Шике) Дризом, Кадей Молодовски.

В конечном счёте, нам хотелось бы интегрировать эти тексты в ту зону русской культуры, в которой встречается дух маргинальности и универсализма, инаковости и открытости, академизма и народности, литературы в чистом виде и других жанров, таких, как музыка. Еврейские детские песни, написанные в Америке выходцами из Европы, сейчас получившие новый контекст в работе современных “идишистов”, но неизменно милые и напоминающие нам о нашей собственной истории, – вот что хотелось бы показать сегодня.

Чтоб всем ребятам, всем трулялятам было веселей!