НАДЕЖДА
Надежда, надежда,
мой комплекс дурной, заводной,
всё теплишься между
рулём и трубой выхлопной.
Чего-то я в жизни не понял,
но твой заполошный мираж
колеблется зыбко на фоне
сплошных заморочек и лаж.
И гордо, и гордо
звенит моя песня, звенит,
по горло, по горло
в соплях и заботах земных –
в трамвайно-троллейбусной давке,
под дождиком мелко дрожа,
и в парке культуры на лавке,
входящая в образ бомжа.
Но в полдень, но в полночь,
но утром во время бритья
я помню, я помню,
что я – это всё-таки я,
очкастый, глухой, конопатый,
стремглав набирающий вес,
с не самой высокой зарплатой,
поскольку всё “временно без…”.
В любую эпоху,
под гимна любые слова,
мне плохо, мне плохо,
живая болит голова.
Но это – лишь повод побриться,
влюбиться, пробиться лучом,
и счастья отпетая птица
мне каркнет незнамо о чём.
Мне плохо, но утром
я вспомню ту песню –
“Надежда”!
24 января 2002/p>
* * *
Вносить настроенье в посланье
при нерегулярном онлайне –
не лучше, чем верить мерцанью
пропавшей звезды.
Но звёзды и звёздочки – все мы,
на те же коннектимся клеммы.
Здесь просто другие проблемы,
другие труды.
Проблема путей адаптации,
проблема уйти, но остаться,
и поиски цивилизаций –
программа SETI.
Всё – на отдаленье, как будто
я – ваш удалённый компьютер.
Вы не удаляйте покуда
меня из сети.
Ведь сеть – это очень непросто
и даже на ощупь не плоско.
Наш шар в виртуальной авоське
на глаз невесом.
Но в курсе лишь тот, кто при деле,
как нити дрожат на пределе.
Как быть, чтоб они не редели?
Не знаем. Несём.
18–20 января 2004
СКОРО…
Скоро будет весенний месяц.
Тут и очнется город
в белом плену вишнёвом.
Город в белом дыму вишнёвом –
это, по сути, таймер:
значит, пора проснуться,
значит, пора за дело.
Если б я был куритель трубок,
я б заказал устройство
из древесины вишни.
Но не сделал бы ни затяжки, –
тихо, без посторонних
через пустую трубку
просто дышал весною.
Жаль, поскольку я не курильщик,
трубку мне не подарят.
Сам не куплю, уж точно!
Я возьму чурбачок вишнёвый,
ножик свой перочинный,
вырежу нечто вроде
давней мечты обмылка.
Из жестянки бычков в томате
выкрою “симку”, вставлю
в свой вишнёвый мобильник –
и отросток антенны куцый
пустит побег зелёный.
Я наберу твой номер.
Слышно будет отменно!
Скажешь:
– Радость какая – вишня!
– Счастье какое – ножик!
– “Симка” из жести – чудо!
Что-то снегу сегодня мало,
солнца сегодня много,
а облака сегодня
пахнут цветущей вишней!
Скажешь:
– Раз уж такое дело,
спрячу в сундук пуховку,
голос сменю на летний
и пойду в магазин за хлебом
и за бутылкой пива.
Может быть, в босоножках.
Может быть, улыбаясь…
15 февраля 2004
РИСУНОК
Кириллу Чернову
Это моя лодочка,
мартовская вода.
Сяду в свою лодочку
и поплыву туда,
где за стволами черными
брезжит туманный свет,
где и заснет челн мой:
дальше пути нет.
Нет,
все-таки есть один –
с птицей, что на груди,
что на моей груди
зимовала, –
вверх!
Видишь, плывет река
паром под облака,
будто бы ей земли
мало…
Это моя дудочка,
мартовский звук глухой.
Снимет опять дудочка
боль мою, как рукой.
Снова порядок вроде
здесь, на кораблике, –
и улетит мелодия
в лето, к другой реке.
Там
солнце над головой.
Носятся над травой
звонкие голоса
человечков.
К ним
дудочки звук слетит.
Это конец пути.
Эхо его уйдет
в вечность…
На ранней проталине вешней
в неровной предутренней тьме
проснись, сумасшедший подснежник,
и встань, и звони по зиме.
Ты первый – и как бы некстати.
Ты странен – и, значит, один.
Держись, мой случайный солдатик,
твой полдень пока впереди
Это моя комната.
Белый туман – стена.
Ночью любой темной
рамка на ней видна.
Дремлет моя лодочка
в рамочке на стене.
В полночь, моя лодочка,
ты подплывешь ко мне…
4 – 6.03.2004
ВОСЛЕД
Когда я решу, что уже устал,
что мне и так повезло,
в углу отыщу обломок шеста
и треснувшее весло
Стараясь впотьмах углов не задеть,
из дому выйду один.
С шестом и веслом я спущусь к воде,
а ты за мной не ходи.
Вослед запоздало рванет молва
собачьей сворой в ночи.
Вослед полетят камнями слова –
знай свое дело, молчи.
Меня укроют густая тьма,
да неба дырявый плед.
И пусть, кто хочет, сойдет с ума,
но ты не беги вослед!
Но ты не беги вослед!
Где подгребая веслом, а где
отталкиваясь шестом,
плыву, гадая по звездам в воде
о том, что будет потом.
Но что же случится потом, когда
все уже позади?
До моря меня донесет вода,
но ты мне вслед не гляди.
Вослед пусть клен, растопырив ладонь,
крикнет: “Считаю до трех!”
Вослед исторгнет лиловый огонь
лохматый чертополох.
И вздрогнет сетка твоих морщин –
тень наших нелегких лет.
Ты только не жалуйся, ты молчи
и не спеши вослед!
И не спеши вослед!
16 – 18.03.05.