* * *
Говорят, чтоб запомнить хотя бы стишок,
Нужно усилие, а уж забудется
Все само по себе. Если бы так!
Сколько мусора застревает навечно
Неизвестно зачем: магазинные цены
Двадцатилетней давности, изображения
На стене сортира, запах блевотины,
Торт с надписью жирным зеленым кремом:
«Слава КПСС!»
И каким усилием отменить, изгнать
Школьное унижение, хамский гогот,
Разочарованную усмешку женщины, безнадежный позор,
Ревность, нагнивающую, как заноза,
Хотя того, к кому ревновал, уже нет давно,
Мертворожденный замысел, неоправданную надежду,
Упущенный выигрыш, обман, в который поверил,
Миг малодушия, предательство мимоходом,
О котором никто не узнал и уже не узнает,
Обошлось без очевидных последствий.
Считай, этого не было, не имеет значения,
Ты другой, у тебя теперь все другое,
Выбрось из головы, очисти, как мусорную корзину.
Очень кстати в газете реклама: надежное средство,
Освобождение от ненужного, эффективная анестезия.
ЭВРИДИКА
Трепет солнечных пятен, ссадина на колене,
Яблоко, побуревшее в месте надкуса,
Набуханье сосков, томление, счастье утраты
Слезы бессонных ночей, наполненность новой жизнью,
Запах теплых мокрых пеленок,
Запах сладкой молочной отрыжки,
Увядание женственности, осеннее золото.
Это было, пережито навсегда, существует,
Вырванное у небытия тобою – уже не отменишь.
Кошка на подоконнике провожает
Зигзагами охотничьих удивленных зрачков
Траектории листопада.
На асфальте после дождя
Четкий отпечаток – слиняла краска
Желтого каштанового листа.
ОБЛАКА
Ветер уносит невесту. Развевается, тает фата.
Уплывает ладья, паруса разодраны в клочья,
Тоже бледнеют, растворяются в синеве.
Остается лишь память их видевшего. Исчезнет и он.
Навсегда ли? Как утверждает наука,
До конца в этом мире не исчезает ничто.
ИНТЕРЕСНОЕ
Интересное – как проблема
Что считать интересным, что неинтересным?
Чем глубже зарывается в проблему философ,
Тем больше в ней оказывается непонятно.
Ребенку интересно бывает все:
Жук, камешек на дороге, бутылочное стекло,
Дождь, темнота платяного шкафа, обиталище под столом,
Деревяшка, способная превратиться в куклу,
Или в коня, на котором можно скакать.
Ему не интересны формулы, эротические описания
(Описания, не картинки). Непонятное не интересно.
У взрослого, наоборот, вызывает скуку
Все уже понятное, виденное много раз.
Что интересного в дожде, в узорах снежинок?
Приедаются райские кущи, словно скучный курорт.
(Скука движет историю, как любовь и голод).
Неинтересно все, что не задевает души и ума:
Для кого-то абракадабра цифр, откровенья науки,
Для кого-то – хорошо темперированный клавир,
Для кого-то ритмы электронных ансамблей,
Боевики все с теми же погонями и стрельбой.
Ребенок потрошит куклу – интересно понять, что внутри,
Маньяк вскрывает ножом животы беременных женщин –
говорит, что тоже из любопытства.
Интересны пожары, катастрофы, изуродованные тела
(После того, как привыкнешь не замечать тошноту).
Скучней повседневной жизни только книги о ней,
Но то же самое интересно, если подсматривать в щелку.
Журнал с торжеством публикует фото – какая удача:
Кумир миллионов любит под пиво сосиски!
Я вчера тоже ел сосиски – почему это не интересно?
Не интересен испражняющийся при всех идиот,
Назови то же актом творчества – соберутся смотреть.
Нет, разобраться тут иногда попросту невозможно.
Что, казалось бы, скучнее затянутого однообразия?
Я смотрел, лежа в постели, как кружит среди комнаты муха,
Совершает неровные виражи то по часовой стрелке, то против,
Делает внезапные загогулины, ломаные восьмерки,
Лишь ненамного смещаясь от постоянного центра.
Это не был сигнальный полет, как у пчел возле улья,
Когда они объясняют другим направление к медоносу,
И не танец брачного ритуала. Другие мухи
Летали с места на место, садились, чистили лапки.
Эта кружила безостановочно и бесцельно.
Сколько можно? Должно же ей не хватить сил? Бензина?
Комары-толкунцы тоже, глядишь, зависают, не отдыхая,
Но они невесомые, их, небось, держит воздух.
Прошло минут двадцать. Я понял, что завершения не дождусь.
Надо было вставать, заниматься делами.
Вспугнутая муха дернулась, улетела прочь.
Интерес мой остался не удовлетворен. Понимание тоже.
СВЕЧА
Необыкновенная сказочная свеча
В виде селения, прилепившегося к горе.
Гору венчает храм с куполом небесной лазури,
Из купола высовывается фитиль.
Каждый дом обозначен подробно:
Резные карнизы, пилястры, оконные рамы.
За окнами угадываются фигуры.
В сумраке они едва различимы.
Но если только зажечь фитиль,
(Необыкновенная сказочная свеча)
Вдруг высвечиваются, оживают.
Рдеют в очаге угли, из котла поднимается пар,
Женщина трогает колыбель, распускает волосы по плечам.
Хочется, не отрываясь, без конца наблюдать
Трепет и колыхание засветившейся ярко жизни…
Но что это? На окно вдруг наплывает натек.
Слишком увлекся, надо бы уследить.
Пламя на черном фитиле разрослось,
Не желает теперь погаснуть – и сил не хватает задуть.
На месте лазурного купола кратер, оранжевый, раскаленный.
Зажег, теперь уже ничего не поделать.
Но как же тогда иначе увидеть жизнь?
* * *
Берешь двумя пальцами крохотное зерно,
В котором содержится уже все дерево
С ветвями, толстым стволом, корнями, шелестом листьев,
(В их тени будут играть младенцы, отдыхать старики),
С жилами сосудов, качающих соки к раскидистой кроне,
С цветением, ароматами, с будущими семенами,
Со всей, быть может, пятисотлетней жизнью.
Не сейчас. Оно готово дожидаться поры,
Чтобы попасть на благодатную почву.
Все уже задано кодом емких частиц.
Так бы вместить в жизнеспособные строки
Передуманное, пережитое,
Чтобы могло само прорасти, развернуться,
Осуществиться уже в другой душе.
ГЕОМЕТРИЯ НЕВСТРЕЧ
Геометрия несовпадений – невстреч.
Одиночество заставляет выйти из своего угла.
Оглядываешься, надеешься увидеть кого-то,
Ищущего сейчас, быть может, тебя,
Со второй половинкой выигрышного билета,
Чтобы обе соединить, дополнить друг друга.
Только бы встретить, узнать. Все мимо,
Даже взглядом не соприкоснутся – не те.
Однажды вздрогнешь, услышишь: «Ты что не приходишь?
Я тут, совсем рядом, встретились бы, наконец».
Параллельные улицы без перекрестков
Никак не сойдутся. Дороги, словно в аттракционе,
Разводят вас в разные стороны, на разные берега,
Мост в ремонте, парома нет. Оказываетесь в разных странах,
Граница закрыта, без визы не попадешь.
Поднимешь взгляд к небесам: какой там распорядитель
Наблюдает с усмешкой блуждания, тыканья не туда?
Не подскажет, не жди. Пересечения траекторий,
Тающих во вместительном воздухе – лишь иллюзия встреч.
У пространства в запасе есть добавочное измерение,
Разная высота – разминетесь. Попробуй еще разок.
Геометрия несовпадений, соединения наудачу,
Как уж получится, как сумеешь, разберешься потом.
Дети, семья, переигрывать поздно. Рассчитано экономно:
Выигрышей на всех не хватает. Теория вероятностей
Называет это везением – если угодно, судьбой.
ЧУЖАЯ СТРАНА
Чужая страна за стенкой, гортанные голоса
Чего-то не могут выяснить, криков не разобрать.
Утром из двери вынесут тело под простыней,
Лица не увидишь, и незачем, все равно не узнать.
В чужую страну попадаешь, не выходя из подъезда,
Лампочка вывернута, кто-то, облизывая губу,
Подзывает: «Отсосать для здоровья полезно,
Не жмись, недорого». Рядом шприц на полу.
Незнакомые имена на афишах, названия на рекламах.
Показалось понятным слово – не рискуй повторять,
Ухмыльнутся, как сальности. Звуки похожи, смыслы,
Как узнаваемые когда-то лица, остались не здесь.
Хрип электронных тамтамов над дымом жаровень,
Обезьянка на плече зазывалы округляет глаза,
Потерянная, чужая. Вернуться к себе бы,
Если бы знать дорогу – где это: у себя?
НАТЮРМОРТ
Бутоны в вазе с водой
Распускаются
Становятся цветами
Уже убитые
Другие в саду
Увядают раньше
Жить остается
Натюрморт
МОНТАЖ
Вырежем ножницами бракованное, постыдное, лишнее.
Столько было накручено – незачем просматривать снова.
Больше не понадобится, только будет мешать,
Как угрызения совести. С возрастом это проходит.
Главное удержаться в жизни, не всем это удалось.
Остальным подробности не обязательно предъявлять.
Выбросим отходы в корзину, склеим концы
По возможности незаметно – в этом искусство.
ИЗМЕРЕНИЯ
Ученые все еще бьются над единой теорией поля,
Получается туго. Говорят, недостаточно трех,
Четырех известных нам измерений. Нужно не меньше восьми,
Даже одиннадцати. Можно ли это представить?
Математики мало. Пробуем соединить
Отдельную жизнь с другой, такой же отдельной, составить
Хотя бы семью – человечество после. Вводим
Измерение мысли, пытаемся преодолеть
Ограниченность каждого, дополняем
Одно понимание другим, одну культуру другой,
Переводим с языка на язык. Выходит все время не то.
Единства не получается.
ТОМУ, КТО УСЛЫШИТ
Вероучитель, не провозглашающий истин,
Проповедник, не зовущий следовать за собой,
Обращается к тому, кто услышит.
Истину, говорит он, создает для себя каждый заново,
Выражает своими словами, на своем языке.
Общезначимое доказуемо, как в математике,
Ответ, если не хватит терпения, подсмотришь в конце.
Решения, заложенные в программу заранее,
Отыскиваются, как в компьютерных играх:
Блуждаешь, перебираешь возможности, тычешься
В чьи-то готовые мифы, приобщаешься к чужим ритуалам,
К магическим процедурам, сверяясь с расположением звезд,
А если понадобится, надышавшись дурмана –
Лишь бы укрыться от непонятного, невыносимого мира
В другом, уже обустроенном, где тебе объяснят, что надо,
Но все-таки, не своем. К своему надо еще пробиваться
На собственный страх и риск, обдираясь до крови.
Только пережитое станет твоей историей и судьбой,
Выстроенное усилиями души станет твоим миром,
Истиной станет то, что ты способен осилить.
Пусть тебе кто-то скажет, что это давно не ново,
Повторялось за тысячелетия бесконечное множество раз.
Музыка для каждого слуха звучит по-разному, заново.
Ты – именно ты – проживаешь впервые
В неповторимом времени неповторимую жизнь.
Не бойся казаться смешным, бейся над непостижимым.
Ты не один такой. Принадлежащих к общине,
Пусть они и не знают друг друга, объединяет
Не вероучение и не философия – поэзия, может быть.