Дмитрий Кимельфельд

иерусалимское время

В иерусалимском парке Сакер уже около десяти лет проводятся слеты авторской песни. Полностью сухопутные. Ни волжских излучин Грушинки, ни бескрайнего пролива Барзовки, ни даже кинеретской глади Дуговки.

И заснеженных гор Чимгана отсюда почти не видно. Но Иудейские холмы Иерусалима…

Под этой рубрикой мы и в дальнейшем планируем публиковать в журнале произведения авторов, работающих в жанре авторской песни.

ГОРОД

В этот город идут налегке,
Помня только про имя и племя.
Этот город стоит на реке,
И река называется – время.

Синевой он навылет пробит,
Белым камнем, как птица, помечен.
А над городом ангел трубит,
И трубу его слышно далече.

Он зовёт и зовёт нас туда,
Гложет душу и сердце тревожит.
Хоть до смерти кричи «Никогда!»,
Но тебе ничего не поможет.

Ты напейся его тишины,
Ты пройдись между улиц и башен.
А когда отойдёшь от Стены,
Может, кто-то крылом и помашет.

Время жить и время умирать,
Камни разбрасывать и камни убирать.
Время любить и время забывать.
Время пировать,
время горевать,
время воевать.

МИНДАЛЬ

Прошлого мне не жаль,
Век завершил полёт.
Видишь – цветёт миндаль
Около Яффских ворот.
Ветки короткий взмах,
Век – это только миг.
В жарких чужих словах
Вязнет сухой язык.
Только себе не лги,
Время неумолимо.
Память, мой пёс, беги –
Прочь из Ерусалима.

Словно четверг к среде,
К камням его тянусь.
Кто я, зачем я, где,
Сам ли себе я снюсь?
Жил ли когда-то я,
Падал на землю снег,
И замирал в полях
Поздних трамваев бег?..
Было ли, чёрт возьми,
Или промчалось мимо?
Память, мой пёс, лизни
Улочки Ерусалима.

О, Стена плача, к ней
Я припаду щекой.
Меж роковых камней
Ищет душа покой.
Экая невидаль…
Ну, поболит, пройдёт.
Видишь – цветёт миндаль,
Видишь – миндаль цветёт!
Всё, что любил, – забудь,
Сгинет неумолимо.
Память, мой пёс, твой путь –
Улочки Ерусалима…