«РОССИЙСКАЯ ЕВРЕЙСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ» [тт. 1 – 4]. Москва – Иерусалим, Российская Академия Естественных Наук, Российско-Израильский Энциклопедический Центр «ЭПОС», 1994 – 2000.
В отличие от Краткой еврейской энциклопедии, сообщающей «все» обо «всем» еврействе, Российская еврейская энциклопедия (РЕЭ) ставит перед собой задачу рассказать «все» о пересечении множеств – «русского» и «еврейского». На первый взгляд задача куда менее амбициозная, однако известная максима Козьмы Пруткова о том, чего нельзя объять, относится к РЕЭ в той же степени.
У этого издания нетривиальная структура: энциклопедия трехчастна. Первая часть – персоналии, вторая – историко-географическая, третья – понятийная. Первая часть (три тома) в общем и целом завершена. С той оговоркой, что завершающим аккордом издания должен стать дополнительный том, в значительной мере посвященный биографиям.
В биографический корпус вошло около 10 тысяч исполненных энциклопедической лапидарности еврейских жизнеописаний.
Начиная с киевского столяра и пролеткультовца Менделя Абарбанеля (1888 – 1957). Этот персонаж идеал Маяковского: землю попашет, попишет стихи. Революция открыла поэтический дар в рабочем парне (так и хочется уточнить: «простом рабочем парне»). До 18 года он только строгал, а в 30 лет стал слагать стихи на идише. «Рабочая тематика, социальные мотивы занимают ведущее место в его творчестве». Человек, востребованный эпохой, он благополучно пережил все ее ужасные бури и катаклизмы. Правда, последний сборник поэта и столяра датируется довоенным временем. И то дело: время переменилось, песни ее и герои ее стали иными – и лишь стружка вилась и пахла по-прежнему.
Завершает головокружительный еврейско-русский роман с поющими столярами, расстрелянными раввинами, казацкими генералами (мит дер шашка, мит дер шпора, мит дер ебтвоюмать), отцами Евсекции, громившими еврейские общины во имя великого нового мира, несгибаемыми сионистами, исполненными профессиональной гибкости партработниками, пламенными революционерами, интеллигентными кадетами, заплечных дел мастерами, насельниками Гулага, русскими поэтами, талмудистами, православными священниками, врачами-отравителями, нобелевскими лауреатами, удачливыми шпионами, отмеченными расстрельными статьями расхитителями общественной собственности в особо крупных размерах, экстрасенсами, силачами, циркачами, скрипачами, первачами, щипачами*, стукачами, узниками Сиона, провокаторами, российскими и израильскими министрами, героями (у всех на слуху) последних бурных лет российской жизни – так вот, завершает этот еще долженствующий быть осмысленным сюжет Иосиф Яшунский (1881 – 1943) – математик, переводчик, журналист, писавший на идише, директор Виленской еврейской гимназии, секретарь редакции «Нового энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона, сначала сионист, затем бундовец. Рамки его жизни символичны. 1881 – год погромов. 1943 – дата внятная и для тех, кто слабо осведомлен в еврейской истории. Яшунский, как и многие варшавские (и неваршавские) евреи, завершил свой жизненный путь, вдохнув «циклон Б» в газовой камере. Подверстанный к нему сын Гершон (1910), один из руководителей виленского гетто и член его подпольной организации, смог выйти из гетто и здравствует и поныне (во всяком случае, именно так было, когда писалась статья о нем). Как и отец, он был бундовцем, как и отец, – журналистом.
Большой роман от «А» до «Я», где монотонная механическая рядоположность обретает художественную выразительность, а свойственное энциклопедиям нечеловеческое отсутствие гнева и пристрастия отдает театром абсурда, а зачастую и черным постмодернистским юмором.
Главным интересом критики (оставляю за рамками профессиональную критику) и публики стал не энциклопедический роман, по своим достоинствам далеко оставляющий позади многое из того, что относится к этому почтенному жанру (а сейчас что только к нему не относится!), но азартное любопытство: так, стало быть, и этот еврей? как, и этот? вот те на! а этот, по-моему, вовсе не еврей, зря хорошего человека обидели, а про этого я точно знаю, что он еврей, а он не включен – зачем такая дискриминация?! Впрочем, широкое участие в излюбленной на Руси игре: «Найди еврея!» и развернувшиеся вокруг нее дискуссии сами по себе свидетельствуют: роман удался!
Критерий отцов издания по увековечению своих клиентов, помимо, разумеется, прочих достоинств, таков: хотя бы один из родителей еврей, религиозная принадлежность в расчет не берется. Хороший этот критерий, правильный? Да уж не хуже прочих! В отделах кадров в приснопамятную советскую эпоху, бывало, смотрели и позорче. Галаха не одобрила бы папу, а Закон о возвращении – религиозную толерантность (зато расширил бы генеалогический контекст посредством подключения бабушек и дедушек). Проблема, как всегда, в множественности определений и в поставленных целях. На мой вкус, методология РЕЭ – вполне адекватна.
Итак, три тома положены на еврейские биографии. Настала пора следующего трехтомника, посвященного биографиям не лиц, но мест – городов, городишек, сел и местечек, многие из которых обрели статус judenfrei, а иные так и вовсе уже перестали существовать. Именно такова судьба открывающей четвертый том (а вместе с ним и историко-географический эпос) Абазовки – некогда еврейской земледельческой колонии Балтского уезда Подольской губернии, основанной в 1849 году. Статья завершается скорбной в своей бесстрастности эпитафией: «В результате Гражданской войны, погромов, голода и эпидемий к 1922 году Абазовка прекратила существование».
Эта статья, кстати сказать, демонстрирует важную (пожалуй, что и уникальную) научную особенность РЕЭ, саму по себе не связанную с еврейством: статьи фиксируют все административно-территориальные метаморфозы, а также и смену имен. Так, на месте прекратившей свое существование Абазовки находится сейчас село Корытное. Правда, укоренясь на той же земле, оно переместилась из Подольской губернии в Одесскую, та оборотилась из губернии в область, в конце концов сменилась и страна.
Завершает том Йошкар-Ола – ныне столица Республики Марий Эл, некогда (до 1919 года) бывшая уездным городом Казанского наместничества (а потом и губернии) Царевококшайском, затем (по велению времени) Краснококшайском, пока не получила в 1927 нынешнее, национально окрашенное, имя. За отображенные в РЕЭ сто лет – с 1873 по 1979 – евреев в Царевококшайске сильно прибавилось: с 9 до 460. Для всех мало-мальски интересующихся год 1979 (фигурирующий и во многих других статьях) внятен – перепись населения. Результаты последней переписи (1989) в национальном разрезе публиковались лишь в сводном виде. Так что, сколько сейчас евреев в Йошкар-Оле, – это науке неизвестно. Но, боюсь, за прошедшие двадцать лет число их не увеличилось.
Йошкар-Ола – пример характерный и в том смысле, что интерес РЕЭ касается не только классических еврейских мест, значимых с точки зрения истории, культуры и громких имен, но вообще любой точки необъятного евразийского пространства, соединенного двуглавым орлом ли, серпом ли и молотом, еще не вошедшей под сень русских штыков или же с разной степенью благополучия из этой сени вышедшей –любой географической точки, куда судьба занесла еврея.
А куда она их только не заносила! И за полярный круг, и в жаркие среднеазиатские пески, и на Соловки (к закату), и на Колыму (к восходу). РЕЭ демонстрирует огромное историческое и географическое упорство, терпение, мужество, умение примениться к обстоятельствам и неиссякаемую и многообразную творческую энергию. В четвертом томе есть обширные статьи с массой исторических фактов, подробностей и имен, частично отсылающих в биографический блок, частично новых, с любопытным фотоматериалом, отсутствующем, кстати сказать, в биографиях. Статья «Вильнюс», скажем, занимает почти восемь страниц. А есть статьи и совсем мизерные, вроде «Йошкар-Олы» или, допустим, бывшего ясачного поселения, а ныне столицы Таймыра «Дудинки» с ее двумя десятками евреев в том же 79-м.
И вот, все это вместе собранное – великое и малое, складывается в гигантское еврейско-российское полотно. В рамках которого разворачивается драма центростремительно-центробежной двойственности: от готовности жизнь положить за национальные ценности до самозабвенной безоглядности в идентификации с коренным населением, в полном принятии его менталитета, культуры, исторических целей.
Четвертый том РЕЭ снабжен, что уместно, кратким историческим очерком, включающим административное деление Российской империи, и минималистским терминологическим словарем.
Историко-географический
блок будет состоять из трех томов, как и биографический. В четвертом томе две
тысячи статей, соответственно во всем блоке – пять-семь тысяч. Кстати, в этих
томах возникают персонажи, отсутствующие в биографической части, так что общее
число героев РЕЭ достигает с их учетом 25 тысяч. После шестого тома
воспоследует понятийный двухтомник, а затем дополнительный том. Таковы планы.
Во что на самом деле выльется проект – трудно сказать, но если планы будут
скорректированы, то, надо полагать, только в сторону увеличения.
* Ну, хорошо, признаю, со щипачами я, положим, погорячился. Не то, что бы среди них не было евреев – несомненно были, особенно учитывая интеллигентность и даже элитарность профессии, но энциклопедия их, как будто, не удостоила.