Идея первой книги понятна: биографические очерки о людях, чьими именами названы улицы города.
Идея второй книги странна: в ней собраны очерки и газетные заметки о людях, не имеющих ничего общего, кроме того, что каждый из них побывал в качестве путешественника или паломника в Иерусалиме.
Между тем, когда читаешь подряд, разница оказывается не столь уж существенной. Если бы была улица Эйнштейна, очерк о нем перекочевал бы из второй книги в первую, а если бы не было улицы Меира Гроссмана, мы, скорее всего, прочли бы о нем во второй.
Среди героев – Авигайль (жена царя Давида) и Януш Корчак, Бар Кохба и Марлен Дитрих, царица Савская и Ив Монтан, Марко Поло и Николай Гоголь, Альберт Эйнштейн и Григорий Распутин, Франц-Иосиф I и Жаклин Кеннеди, монахи, купцы, путешественники, художники, писатели, поэты, послы, военные, архитектор, фотограф, владелец сети универмагов… Иудеи, христиане, мусульмане, основатель ордена францисканцев и основатель ордена иезуитов, пламенные сионисты, прожженные скептики… Некоторые из героев малоизвестны, например, купец времен Ивана Грозного Коробейников или английский фотограф Фрэнсис Фрис, некоторые неизвестны и безымянны, как моряки российского флота.
Очерки беллетризированы, а суть беллетристики – позволить читателю взглянуть на действительность глазами другого человека.
В самом деле, что нам говорят чьи-то наблюдения и «сердца горестные заметы», если мы не знаем, кто, когда и почему их сделал? Что говорит эта, к примеру, дневниковая запись:
«…никакая иная местность, кроме Палестины, в особенности Иерусалим, не в состоянии так быстро рассеять романтические ожидания путешественника. В некоторых людях разочарование вызывает ощущение, подобное боли в сердце».
Это – строчки из дневника Германа Мелвилла. За пять лет до этого великий писатель издал роман «Моби Дик». Книгу не покупают, пресса не обратила на нее внимания, надежды на славу и богатство нет, надо зарабатывать на кусок хлеба, искать работу, а вместо этого Мелвилл отправляется из Америки в Европу, а потом – в далекий Иерусалим. «Что ищет он в стране далекой?» Еще одно разочарование, «подобное боли в сердце», может быть – последнее. Вернувшись домой, Мелвилл поступил на службу, писал мало, почти ничего не публиковал…
Чтобы увидеть мир глазами другого человека, нам надо соприкоснуться с его судьбой, ощутить его время, вообразить окружающие его предметы. Резникову хватает трех-четырех страниц, чтобы рассказать о человеческой судьбе, нарисовать портрет в реальном пейзаже с реальными деталями, как правило – вызвать доверие и интерес к этому портрету. Я привел для примера одну судьбу, а их в двух книгах 350! Можно лишь догадываться, какую огромную работу проделал автор, собирая материал.
Как, наверно, любой читатель, я сначала стал открывать книги на именах, которые меня интересовали. Потом – где открывалось. И лишь потом понял, что читать надо подряд. Дело в том, что этот биографический коллаж создает удивительный и, думаю, незапланированный эффект. Когда на фоне, скажем так, одного пейзажа, пусть и меняющегося в своих частностях, но по сути неизменного, проходит перед нами множество эпох и судеб, время словно бы останавливается, и то, что мы привыкли считать историей, приобретает первозданную непостижимость. Мы начинаем ощущать таинственность хода времени. Мы отвыкли от такого ощущения. А оно чудесно. Нам давно пора совершить паломничество в Иерусалим.