Нужно обладать известной смелостью и уверенностью в собственной поэтической правоте, чтобы в наше время всеобщей иронии заговорить в стихах торжественным, почти жреческим слогом:
В этом городе я называю тебя Ариэль…
Чтобы ориентироваться в этих стихах, нужно многое знать. В них и танахические ассоциации, и мидраш, и каббала, и языческая мифология, и средневековье, и вообще история.
Однако, несмотря на обилие и свободу ассоциаций, поэтический мир Лиоры Кнастер естественен, она действительно живет в этом мире. Порой кажется, что она и на самом деле когда-то, в прошлых жизнях, была:
В Изидином
храме
Печальная жрица,
или кем-то еще. Во всяком случае, в истории, особенно в истории своей земли и своего народа, поэт у себя дома.
«Roma
capta» – скажу – и перечить не вздумают мне,
На дворе Возрожденье, и ярче комет – Эмпирей…
Это было в Мероне, в пещере – виденье во сне:
О сиянии славы в посмертной победе моей!
Это говорит Шимон Бар-Кохба – как бы в присутствии поэта.
Возвращение домой имеет для Лиоры Кнастер огромное значение, именно здесь она может накоротке говорить с прошлым и настоящим своего народа, и поэтому ей хочется уверить и себя, и всех нас, что только здесь началась ее истинная жизнь:
Так это
было, когда перешли мы впервые предел Иордана…
……………………………………………………………………………
Страстный земли канаанской напев проснулся,
Все европейское, все наносное с меня слетело.
Или еще конкретнее, не о Европе вообще, а о России:
Когда
Египет покидали мы,
Не так ли затонула Атлантида?
……………………………………………………………………………
Так и Россия, словно Китеж-град,
Ушла из нас в подводные глубины…
Не оспаривая право поэта на чувство разрыва с тем, что не было подлинной жизнью, все же я не верю в полноту этого разрыва. Хотя бы потому, что Эрец-Исраэль в этих стихах является в конкретной исторической реальности, и поэт вовсе не чужд ни языческих, ни иных исторических ассоциаций – ведь Слово звучало в реальной истории. И еще потому, что Лиора Кнастер едва ли не проговаривается декларацией, столь близкой мне самому:
Две жизни
хотелось прожить
До срока, полсрока и сроков,
Гекзаметр эллинов сшить
С анапестом наших пророков.
Тут есть еще один мотив, очень важный в поэзии Лиоры Кнастер: «две жизни». И не только две жизни, но и две сущности, соединенные в одном: мужское и женское (андрогин!), земное и небесное, человеческое и божественное. Соединение противоположных начал. «Андрогин»:
И жизнь
вращается как слово,
И совмещается Псалом
Йерушалаима простого
С его небесным двойником.
Мотив то совмещения, то взаимоотражения то и дело возникает в стихах, свидетельствуя о единстве земного и высшего миров, единстве, но не смешении, единстве в иерархии – это уже мотив каббалы. Такое ощущение мира многое объясняет. Хотя бы то, что поэт в стихах о любви, о любимом легко переходит на иные, казалось бы, сущности:
Ты мной и
многими был любим.
За что? Неясно, за что…
Пока мужчина неизъясним –
Женщина любит его.
А летнее
небо проходит, как нимб,
В похожем, чей образ – из пыли…
И если бы был Господь изъясним –
Мы бы Его не любили.
Смелость сопоставления здесь может шокировать лишь тех, кто не знаком со страстной чувственностью танахических текстов.
И та же страстность в стихах, где исторические и современные реалии не просто перекликаются, а естественно соединяются, поскольку едина эта земля и наша жизнь в истории и на этой земле.
потеряли
ключ от Третьего Храма
и хеттейским стало поле Эфрона
потому что нас нет – и никто не плачет
строят в Газе гавань рабы Дагона
станем
новым штатом пятому рейху
островов искусственных понастроим
и себя сами же в море сбросим
в небесах промедлив сгустилось время
затерялся
в небесных путях Мессия
и Шимшон не сможет найти колонны
и никто теперь нам не поможет –
это Твой день наступил, Всесильный!
Тут, кажется, точно достигнуто соединение пророческой страстности с эллинской эпикой. Гнев, свобода – все здесь есть, но главное все же – свобода.
Стихи Диоры Кнастер – не всегда легкое чтение. Нужно известное усилие, чтобы войти в этот мир, пронизанный политическими, историческими, а то и мистическими отражениями. Но усилие вознаграждается: поэт свободен в этом мире, свободны и мы.