ДУХОПИСЬ
Историки духописи по праву считают моментом её рождения день, когда мало кому известный Поль Сиба выставил в салоне независимых «Шануа» хрустальную вазу с жидкостью, обладавшей привлекательным запахом весенних полевых цветов. Как это нередко бывает, работа Сиба, имевшая, впрочем, название «Букет из Обиньи-сюр-Нэр», была встречена критикой холодным молчанием. Но те, кто легкомысленно расценил работу Сиба как экстравагантную выходку, несомненно, ошибались.
«Вот уже шесть тысяч лет искусство с упорством, достойным лучшего применения, занимается нелепым самоограничением, включив в сферу своего действия лишь два человеческих чувства: зрение и слух», – обосновывал свои эстетические принципы Сиба.
«Но ныне вполне очевидно, что, сосредоточившись лишь на них, искусство уже исчерпало свои возможности. Несомненно, надо искать новые средства эмоционального восприятия».
Через год в салоне «Шануа» было экспонировано уже одиннадцать произведений нового направления в искусстве. Сам Сиба представил две работы: «Ривьера» и «После грозы». Особо следует отметить последнее произведение, полное свежести оживающей природы, благоухания трав и бодрящего аромата воздуха.
На сей раз эти, а также другие подобные произведения были в центре внимания. Новое направление получило название «духопись».
Впоследствии Сиба не раз возражал против такого термина. Во-первых, стремление походить на изделия парфюмерной промышленности было чуждо новому искусству; во-вторых, созвучие со словом «живопись» не отвечало самой сути жанра. Однако возражения уже были бесполезны. Газеты и журналы пестрили заголовками: «Эстетическая ценность духописи», «Выдающийся духописец» и т. д.
Через три года после того, как Сиба впервые выступил в салоне «Шануа», насчитывалось по крайней мере 60-70 духописцев в разных странах.
Следует особо выделить Збигнева Лещинского и Кнута Иогансена.
Вскоре, однако, духопись начала претерпевать изменения. Группа духописцев во главе с Игнацио де Тома устроила в салоне «Монтелимар», враждебном салону «Шануа», отдельную выставку, основав тем самым течение дивизионистов.
В манифесте группы говорилось:
«Мы выступаем против затхлой рутины и косности “ароматизма”». (Под “ароматизмом” имелось в виду направление Поля Сиба.)
Дивизионист стремится к полной гармонии путем разделения аромата на его составляющие. Разделять – это значит обеспечить преимущество силы аромата и гармонии посредством:
1. Ароматической смеси запахов исключительно чистых.
2. Отделения разных элементов (запах локальный, запах на фоне основного аромата, взаимодействие запахов и т. д.).
3. Равновесия элементов и их пропорций (по законам контраста, ослабления и усиления).
4. Посредством выбора силы элементарного запаха, пропорционального размеру помещения.
Метод, изложенный в этих четырех параграфах, управляет запахом дивизионистов, многие из которых сверх того применяют законы более таинственные, подчиняющие себе запахи и устанавливающие гармонию и красоту порядка».
Практически метод дивизионизма выглядел следующим образом.
Работа выставлялась не в отдельной вазе, а в группе фужеров, каждый из которых, будучи наполнен соответствующей жидкостью, источал элементарный запах.
Дивизионизм долгое время не признавался официальной критикой. Многие из дивизионистов, продавая свои произведения за бесценок, умерли в безвестности.
Особенно трагически сложилась судьба Рене Пио, чьи произведения спустя какое-нибудь десятилетие ценились весьма высоко. Лишь за два года до смерти, когда Пио был прикован к постели неизлечимой болезнью, началось его признание. Его работы были приняты в лучшие музеи мира. Во все, кроме Лувра, ибо в Лувр запрещено принимать работы художника до истечения трех лет со дня его смерти. (Слово «художник» здесь рассматривается широко, как понятие, включающее деятелей всех видов искусства.)
Дивизионизм процветал более восьми лет, когда на смену ему пришло новое течение духописи.
Основатель гиперароматизма Фон-Низер писал: «Почему я должен рабски копировать природу? Разве, основываясь на данных современной науки и на своем эмоциональном восприятии, я не могу создавать собственное мироощущение, выражая его средствами моего искусства?»
Программной работой Фон-Низера был «Ночной Мулен Руж». Он добился в этом произведении особой остроты запаха и выразительности путём добавления ничтожного количества этилизотиоцианата (этилового горчичного масла). Выставлялся Фон-Низер, как и ароматисты, в вазах: он был противником дивизионизма.
Фон-Низер подчинил своему влиянию духопись почти на 12 лет. Среди других гиперароматистов следует отметить Уильяма Брэдли («Обречённые», «Персидский ковер» и др.) и Шарля Вуйяра («Аристид Бриан», «Пуанкаре» и др.).
Когда гиперароматизм утратил свое первоначальное значение, ему на смену выступил неоароматизм. Сущность этого течения в духописи заключалась в возвращении к ароматизму Поля Сиба, правда, с некоторыми оговорками.
Выдающимся духописцем-неоароматистом был Эжен Лярив («Письмо из Африки» и др.).
Неоароматисты также выставлялись в вазах.
Однако уже тогда обнаружились проявления в духописи наиболее крайних тенденций, впоследствии оформившихся в так называемый контрароматизм.
«…Пусть мещане нюхают беспрепятственно свою ароматную водицу, которую услужливо поставляют им господа Тома и Лярив. Задача истинного духописца показать человеку мир его жизни – мир страданий и скорби, извлечь на дневной свет тайники человеческого сознания», – писал Седжвик Ньюмен.
На очередной выставке духописцев Ньюмен выступил с работой из хлорной извести, аммиака, сероводорода, нашатырного спирта, фосфорного ангидрида, разлитых в отдельные восемь фужеров.
Это произведение, носившее название «Фундамент», вызвало подлинную бурю. Многие встали на защиту автора, объявив «Фундамент» подлинным откровением. Другие обрушились на Ньюмена с раздраженными нападками.
У Ньюмена, как в прошлом у Сиба, де Тома, Лярива, было много последователей. Вскоре даже такие отталкивающие запахи, как запах сероводорода, стали банальными и расценивались как проявление бездарности.
Катастрофа наступила через два года.
Духописец-контрароматист Жюль Мютуа выставил на очередной выставке 3 фужера, в которые, как полагают, сознательно был введен фосфористый водород, пахнущий обычно гнилой рыбой и сильно ядовитый.
Присутствовавшие на вернисаже, уже выходя из помещения, почувствовали себя несколько неуверенно. Ощущалось подергивание в конечностях, наблюдалось расширение зрачков. Через несколько дней 346 человек, посетивших вернисаж, скончались в мучениях.
При патологоанатомическом вскрытии было констатировано полнокровие и кровоизлияние в мозгу, в дыхательных путях, легких, печени, жировое перерождение внутренних органов, то есть все признаки отравления фосфористым водородом.
В день похорон разъяренная толпа забросала камнями мастерские контрароматистов. Были убиты Ньюмен, Мютуа и девять других крупных духописцев. Ненависть перекинулась на всю духопись.
Слово «духописец» стало бранным. Парламент после бурных дебатов специальным декретом запретил занятие духописью как, опасное для благополучия и жизни населения. Под страхом крупного штрафа и тюремного заключения от двух до трех лет.
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ
История человечества – свидетельница возвышения и падения многих народов. Едва ли есть страна, которая в какой-либо исторический период не была бы вершительницей судеб окружающего мира. Взглянув на карту Европы, можно вспомнить, что Португалия, например, сыграла выдающуюся роль, способствовав открытию многих стран Африки, Азии и Америки. Испания в течение нескольких столетий диктовала свою волю многим народам Европы и участвовала в великих географических открытиях. Роль Франции и Италии в истории Европы и мира хорошо известна. Можно вспомнить и Ирландию, которая в VIII–IX веках распространяла просвещение в Европе, дав ряд выдающихся философов, например, Дунса Скота. Небольшая Венгрия в течение сотен лет наводила ужас, производя опустошительные набеги на соседние страны, Швеция почти полтора столетия господствовала в Северной, Центральной и Восточной Европе и пыталась, правда, безуспешно, завоевать Россию.
И в Азии почти все страны в свое время приобретали величие и со временем теряли его. Достаточно назвать Монголию, Персию, Турцию, Армению, Грузию, Аравию, Японию и современный Китай.
Причины возвышения и падения стран и народов подчас недоступны человеческому пониманию и всегда являлись предметом всевозможных догадок. И в наше время есть страны и народы, не сказавшие пока своего слова. Однако общий характер всемирного развития убедительно свидетельствует, что рано или поздно они выскажутся и оставят в истории свой, разумеется, яркий след.
Для тех, кто усомнится в этом, на наш взгляд, неопровержимом утверждении, укажем на пример недавнего необычайного возвышения Гренландии (ныне Нунатаки).
Гренландия (Нунатака) первоначально была открыта норманнами-исландцами в конце X века. В 982 или 983 г. некто Эрик Рыжий, изгнанный из Исландии за убийство, бежал В Гренландию и провёл три года на ее западном берегу. Вернувшись в Исландию, он распустил слух, будто нашёл страну, богатую растительностью, и стал завлекать туда колонистов. Год спустя в Гренландию отравилось 25 судов, из которых до цели добралась только половина. Тем не менее гренландская колония была основана, правда, вскоре разделилась на восточную и западную, между которыми осталась пустынная, незаселенная часть берега. Сношения между Гренландией и Европой продолжались до начала XV века. Полагают, что к этому времени колонисты либо вымерли, либо были перебиты туземцами-эскимосами. Но возможно, они смешались с аборигенами, в пользу чего говорит то обстоятельство, что датчане во время новой колонизации Гренландии встречали среди эскимоcов особей с признаками европейского типа.
Действительное открытие Гренландии английскими моряками Фробишером, Дэвисом, Гудсоном и Баффином последовало не ранее конца ХVI – начала ХVII века. По их следам направились позже и датчане, основавшие в 1721 году после многих неудачных попыток колонию Годхоб. К концу XIX – началу XX века Гренландия стала частью Дании. К тому времени, по переписи 1888 года, там проживал 10221 человек, из них 300 датчан. Они занимали полосу берега шириной от несколько десятков до более чем 150 километров, в то время как остальная поверхность Гренландии была покрыта сплошной ледяной корой.
Невероятный технический прогресс XX века видоизменил облик заброшенной страны. Пароходные рейсы и реактивные авиалинии связали Гренландию с Англией, Исландией, Канадой и Данией. Отстраивались города, развивалась промышленность. Численность населения возрастала и к 60-м годам XX века достигла (по переписи 1959 года) 99865 человек. Причём многие гренландцы получали высшее образование в Оксфорде, Копенгагене, Бостоне, Монреале.
Под влиянием охватившего весь мир стремления к независимости в Гренландии тоже зародилось националистическое движение, ставившее себе целью отделение от Дании. Это движение, присвоившее себе имя «Нунатака», то есть «скала» по-эскимосски, постепенно собрало вокруг себя все коренное население. Возникли кровавые столкновения между гренландцами датского и эскимосского происхождения. К 1981 году упорная борьба закончилась победой эскимосов Датское правительство признало независимость Гренландии и эвакуировало датских гренландцев. Новая страна вступила в Организацию Объединенных Наций под именем Нунатака.
Народ Нунатаки сознавал свое кровное родство с коренным населением Канады и Соединенных Штатов, и потому вскоре образовалось новое международное движение – панэскимосизм. Если в 60-х годах XX века Канаду волновала распря только между лицами английского и французского происхождения и никому в голову еще не приходило обсуждать чаяния эскимосов, то в 80—x годах положение резко изменилось. В 1983 году глава правительства и вождь Нунатаки Христоф Аулатлевик направил ноту правительству Канады, в которой категорически потребовал возвращения Нунатаке Баффиновой земли. Положение стало напряженным, однако силы Канады и Нунатаки были слишком неравны. Канадская армия, многочисленная и отлично вооружённая, могла бы легко завладеть всей Нунатакой, чему мешало лишь мировое общественное мнение.
Никто не мог предполагать тогда неожиданного поворота событий, вызванного замечательными изобретениями нунатакского инженера, выпускника Массачусетского технологического института Фредерика Уманака. Первым из этих изобретений было, как известно, создание конхоидального ружья, вызвавшее полный переворот в военном деле. Ось ствола, согласно этому изобретению, имела вид кривой, именуемой в математике конхоидой, или улиткой Паскаля.[1] Конхоидальное ружье давало возможность пехоте вести огонь по противнику С помощью перископических прицелов, не высовываясь из глубоких окопов. Таким образом, потери живой силы были практически исключены. Идея изобретения была заимствована Фредериком Уманакой из широко распространенного среди народов разных стран фольклорного образа так называемого кривого ружья. Как и многие другие сказочные образы, в результате технического прогресса кривое ружье воплотилось в реальность в виде конхоидального ружья Уманаки. Это выдающееся изобретение убедительно показало, что технический прогресс перестал быть исключительным достоянием нескольких высокоразвитых стран – США, Англии, Японии и Советского Союза.
Появление конхоидального ружья сразу изменило соотношение сил между Нунатакой и Канадой. 24 июля 1984 года армия Нунатаки вторглась на территорию Канады. Скоростные землеройные машины быстро проделывали ходы к неприятельским позициям, а нунатакские солдаты, вооруженные конхоидальным оружием, молниеносно продвигались к позициям врага. Канадская армия бежала в панике, в то время как коренное эскимосское население с ликованием встречало долгожданных освободителей и толпами вступало в ряды нунатакской армии.
Проведя победоносную кампанию за 18 дней и потеряв всего семь человек убитыми, в том числе одного унтер-офицера, именем которого назван бывший Гудзонов залив, нунатакская армия заняла Монреаль, Квебек, Оттаву, Ванкувер, Виннипег. Десятки и сотни тысяч беженцев устремились на юг в Соединенные Штаты. Армия США была приведена в боевую готовность, хотя в Вашингтоне были уверены, что нунатакская армия не посмеет развязать военные действия против США, зная о ее гигантской ракетно-ядерной мощи.
Тем временем специалисты по вооружению в наиболее развитых странах мира пытались раскрыть секрет конхоидального оружия. Удалось установить, что ствол ружья Фредерика Уманаки обрабатывался вначале обычным способом, а затем выгибался по конхоиде на трубогибочном станке с программным управлением. Однако дальнейшие опыты зашли в тупик. Ружья, изготовленные таким образом, при испытании разрывались на части. По-видимому, Уманака открыл поправочный коэффициент к конхоиде, который улучшал её баллистические свойства. Все эксперименты крупнейших специалистов по оружию, в числе которых были такие светила, как Джонатан Кароэ и Ганс Юрген Крайкебом, окончились безрезультатно.
16 апреля 1985 года нунатакские войска неожиданно пересекли границу США в районе Великих Озер. После краткого совещания в Белом Доме президент решил нанести ответный атомный удар. «Я отдаю себе полный отчёт, что этот шаг может вызвать нежелательную реакцию во всем мире, но речь идет о судьбах нашего народа», – заявил президент, выступая по радио и телевидению.
Около ракетной установки с атомной боеголовкой собрались военные. Ожидалась последняя команда. Внезапно вой летящего снаряда прорезал воздух. Раздался взрыв, к счастью, никого не задевший. И тут произошло нечто удивительное. Все попрятавшиеся было люди непреодолимым образом начали устремляться к центру взрыва, увлекаемые какой-то таинственной могучей силой. Одновременно к центру взрыва были увлечены металлические части ракетной установки. После чего и люди, и металлические предметы вместе с неким черным ядром, оставшимся от разорвавшегося снаряда, поднялись в воздух и исчезли с поразительной быстротой. На месте остался лишь специальный представитель президента, почему-то не захваченный странной притягивающей силой. Ракетная установка была приведена в негодность.
А в это время нунатакские войска приближались к Чикаго. Страну охватила паника. Президент отдал приказ повторить атомный выстрел, и снова прилетевший таинственный снаряд своим сохранившимся ядром увлек за собой всех военных и уничтожил ракетную установку.
Моральное сопротивление Соединенных Штатов было подавлено. Небольшая нунатакская армия занимала один за другим северные города страны. В местах, где отдельные отряды американской армии пытались обороняться, они сокрушались нунатакцами, вооруженными конхоидальными ружьями, и обращались в бегство.
Таинственное нунатакское оружие, поразившее обе ракетные установки и фактически сломившее сопротивление США, было вторым замечательным изобретением Фредерика Уманаки.
Известно, что в Нунатаке запасы железной руды весьма ограничены. Поэтому еще перед началом первой конхоидальной кампании против Канады вождь Нунатаки, знаменитый Христоф Аулатлевик, поставил перед учеными страны задачу всемерной экономии стали. И упорному Фредерику Уманаке удалось выполнить эту задачу, создав огнестрельное оружие, действующее по принципу бумеранга.[2]
Уманака поместил в метательный снаряд мощный электрический аккумулятор, который заряжался в полете вращающимся пропеллером. Всё электрооборудование было заключено в высокопрочную оболочку. Полагают, что материал оболочки был получен Уманакой добавлением в титановый сплав одного из редкоземельных элементов, по-видимому, иттрия.
По замыслу изобретателя, электромагнитный бумеранг предназначался, помимо поражения живой силы врага, для собирания своих же собственных осколков, разбросанных на поле боя.
При взрыве энергия, накопленная в аккумуляторе, передавалась электромагниту, который притягивал любые ферромагнитные предметы. Первое же испытание показало, что к ядру бумеранга притягивались и осколки, попавшие в людей, и вообще всё железное. Мощные электромагнитные бумеранги притягивали человека, если, например, на его поясе была железная пряжка. Ядро с электрооборудованием при разрыве снаряда оставалось невредимым и в силу особенностей бумеранга возвращалось обратно.
Первое же боевое крещение электромагнитного бумеранга, поразившего ракетную установку США, показало его блестящие качества. Весь расчет ракетной установки был взят в плен. Единственный штатский, не притянутый к бумерангу, не имел на себе ремня с металлической пряжкой.
Электромагнитный бумеранг Уманаки тотчас возбудил всеобщее негодование. Его стали называть кровавым, так как при обратном полете он оставлял за собой следы крови от ран, нанесенных притянутым к нему людям.
Нельзя, конечно, признать эти нападки справедливыми. À la guerre comme à la guerre. Жители США, чье правительство намеревалось дважды, хотя и безуспешно, произвести атомные выстрелы по нунатакцам, лицемерно сокрушались по поводу электромагнитного бумеранга. Следует заметить, что нунатакцы после возвращения бумерангов и, разумеется, разрядки аккумуляторов быстро оказывали врачебную помощь военнопленным.
Вскоре американское командование изъяло из снаряжения солдат ферромагнитные предметы, так что количество жертв резко снизилось. Кроме того, сами солдаты при виде бумеранга быстро освобождались от всяческого железа и таким образом спасались.
Позже нунатакцам удалось с помощью электромагнитного бумеранга захватить в плен даже государственного секретаря США Уильяма Роджерса. Прямо в автомобиле с шофером и охраной он был доставлен в ставку командования нунатакской армии, откуда и был произведен пленивший госсекретаря запуск бумеранга.
Нунатака стала успешно применять холостые электромагнитные бумеранги в целях экспроприации ферромагнитных предметов. Начался систематический обстрел рудников, металлургических комбинатов, машиностроительных заводов. Огромное количество железной руды, слитков металла и дорогостоящего оборудования переправлялось электромагнитными бумерангами на занятую нунатакцами территорию. Американцы пытались использовать против бумерангов ракеты «земля – воздух», но безуспешно, ибо сильное магнитное поле сбивало их с курса.
Между тем нунатакская армия продолжала наступление. Бои шли уже в районе Питтсбурга и Филадельфии. Американцы отчаянно сопротивлялись, но не могли ничего противопоставить конхоидальному оружию и электромагнитным бумерангам.
В это время произошло событие, вызвавшее перелом в ходе войны. На полигоне возле Скорсбисунна (Восточная Нунатака) проходили испытания нового сверхмощного электромагнитного бумеранга, который должен был экспроприировать целиком ракетную установку. На испытаниях наряду с Фредериком Уманакой, генеральным конструктором Нунатаки, присутствовал вождь нунатакского народа Христоф Аулатлевик и другие руководящие деятели правительства. Они расположились на наблюдательном пункте по неосторожности недалеко от стенда со всяческими ремонтными инструментами.
Когда сверхмощный бумеранг возвращался после удачного выстрела, влача за собой огромную модель ракетной установки, на полигоне произошла трагедия. Инструменты, находившиеся на стенде, устремились к бумерангу по силовым магнитным линиям, к величайшему несчастью, проходившим через пространство, занимаемое руководителями Нунатаки. Фредерик Уманака был разрезан пополам ножовкой. На теле Христофа Аулатлевика впоследствии было обнаружено семь сквозных отверстий, проделанных сверлами разных размеров. Три члена кабинета министров Нунатаки, в том числе министр обороны и главнокомандующий войсками, были убиты наповал в результате попадания в их головы молотка, зубила и ручных тисков. Остальные присутствовавшие, за исключением министра пищевой промышленности, получили серьезные ранения.
Воспользовавшись происшедшим в Нунатаке замешательством, американские войска немедля перешли в наступление на всех фронтах от Атлантического до Тихого океана. В оккупированной Канаде вспыхнуло восстание. Нунатакские войска начали безостановочно отступать. Большое количество конхоидального оружия и установок для запуска бумерангов попало в руки американцев и канадцев. Не владея еще секретом производства конхоидального оружия и электромагнитных бумерангов, американцы и канадцы научились успешно их применять.
Отсутствие власти и моральный упадок в Нунатаке довершили дело. Через 44 дня после трагической гибели нунатакского правительства Соединенная американо-канадская армия высадила десант в Эгерисменне и захватила столицу Нунатаки Готхоб. Нунатака капитулировала. На всей её территории были созданы военно-полевые суды. Приверженцы Аулатлевика расстреливались без рассмотрения апелляции. Оккупационный режим действовал в течение двадцати пяти лет…
До сих пор многие нунатакцы тайно совершают опасное путешествие в Скорсбисунн – склонить голову у места гибели Аулатлевика и Уманаки (могилы их в Готхобе были уничтожены оккупантами) и принести клятву возродить былое величие своей родины.
ЖИЗНЬ, ОТДАННАЯ НАУКЕ
Гертруда Скуг стала третьей женой Юстаса Мальмквиста, когда ему исполнилось 36 лет. Ради нее он оставил Анну-Марию, свою вторую жену, дочь известного коммерсанта. Гертруда Скуг, чемпионка Швеции по конькобежному спорту, была популярной женщиной и могла рассчитывать на любую партию, но предпочла ученого Мальмквиста многим знатным юношам из старинных семейств.
Женщины находились под обаянием Мальмквиста, несмотря на то что упорная научная работа преждевременно старила его.
«Дорогой Юстас, – писала ему Гертруда ещё до женитьбы, – всю свою молодость я провела среди мужчин, которые смотрели на меня с восхищением. К чему излишняя скромность? Ты можешь догадаться, у меня было достаточно возможностей узнать мужчин всесторонне… Но когда я увидела тебя, я поняла, что впервые в жизни вижу настоящего мужчину. Моими друзьями были здоровые, жизнерадостные люди, интересы которых ограничивались развлечениями и спортом. Но ты совершенно не походишь на них. Тебя волнует совсем другое, чуждое и непонятное этим людям, и вместе с тем ты выглядишь таким же здоровым мужчиной, как и все мои друзья. Твое здоровье одухотворено разумом ученого…»
Юстас Мальмквист действительно был крупным ученым, известным далеко за пределами Швеции и работавшим в области подшипников качения в знаменитой на весь мир фирме СКФ («Свенска Кугеллагер Фабрик»).. Будучи автором большого количества научных работ, он создал принципиально новое объяснение многим загадочным явлениям в поведении как шариковых, так и роликовых подшипников. Именно его работы создали мировую славу СКФ.
Ради Юстаса Гертруда Скуг замкнулась в хлопотах у домашнего очага. Прошло пять лет, и она стала матерью двоих детей. (От первых двух жён у Мальмквиста было ещё трое детей, воспитывавшихся в лучших пансионатах Стокгольма.)
Оставив спорт, Гертруда незаметно потеряла и свое былое очарование. Поглощенная домашним, она не понимала, что такому человеку, как Мальмквист, необходим не только уют, но и поддержка в его интеллектуальной деятельности. Проведя юность в соревнованиях и тренировках, она во многом отстала от своих интеллигентных сверстниц. Постепенно отсутствие духовного взаимопонимания между Гертрудой и Мальмквистом увеличилось. Юстас поте-рял интерес к дому и стал проводить вечера в рабочем кабинете фирмы.
Однажды ему позвонили из редакции газеты «Свенска Дагбладет» с просьбой дать интервью о своих работах. Мальмквист назначил время и был приятно удивлён, когда в кабинет явилась молодая элегантная женщина. Во время разговора Юстас ощутил неизъяснимую симпатию к журналистке. Её открытое и умное лицо напомнило Юстасу его безрадостную семейную жизнь. Невольно сравнивал он журналистку с Гертрудой и понимал, насколько Сельма Хагберг, так звали журналистку, выше по умственному развитию и вообще интересней его жены. Сельма, сама того не ведая, подтолкнула то, что, по сути, давно уже назревало. Мальмквист решил порвать с Гертрудой и вскоре обвенчался с Сельмой, зажив новой жизнью, о которой давно мечтал.
Первым делом Сельма убедила его совершить путешествие. Мир по-новому предстал перед Юстасом. Колизей и Капри, египетские пирамиды и русские просторы открылись ему, и эту широту и многообразие жизни дала ему Сельма.
Во время путешествия Мальмквист обдумал новые идеи в области применения подшипников. Он понял, каким образом следует учитывать в них динамические нагрузки, и это позволило, наконец, построить стройную и ясную теорию сепараторов. Вернувшись в Швецию, Мальмквист начал упорно работать над математическим описанием своих идей. Сельма же перешла в международный отдел «Свенска Дагбладет» и оказалась весьма успешным обозревателем. Она стала вхожей на правительственные и дипломатические приемы, где Юстас не появлялся из-за своей исключительной занятости. Вскоре Сельма совершила поездку в Грецию и Турцию и принялась анализировать причины кипрского кризиса. Она не замечала, что Мальмквист уже тяготился вынужденным одиночеством, и это, разумеется, не могло не привести к взаимному охлаждению.
Незадолго до этого в лабораторию Мальмквиста приняли молодого инженера Веронику Хермансон. Вероника по-женски, интуитивно ощутила, что семейная жизнь Мальмквиста неблагополучна. Совместные опыты над подшипниками невольно сблизили её с Юстасом. Она видела, как неохотно он возвращается домой, была свидетельницей его сухих отрывочных разговоров с женой по телефону. Молодая и неопытная, Вероника в своих грёзах представляла себя на месте жены Мальмквиста и думала, какой лаской и теплотой окружила бы она этого замечательного человека…
Свой пятый брак Юстас Мальмквист не афишировал даже среди друзей. Он был выше мнения окружающих и не считался с пустыми условностями. Детей Сельмы он тоже устроил в один из лучших пансионатов Гётеборга…
Когда Мальмквисту исполнилось 53 года, ему пришлось перенести тяжелое внутреннее потрясение. Неустанная научная работа сказалась на его здоровье. Все чаще и чаще его стали охватывать приступы апатии и равнодушия. К несчастью, юная Каролина Вестербю, седьмая жена, которую он нежно любил, не смогла отнестись к нему достаточно чутко. Она скучала возле мужа. Ей хотелось шума, веселья, она требовала от мужа большего, чем он мог дать её молодости… Наконец, произошла роковая развязка. Каролина оставила Юстаса и вышла замуж за известного киноартиста Хильдинга Эльвдалема…
Потрясенный Мальмквист, не в силах продолжать научные занятия, отправился в Италию. Равнодушно переезжал он с места на место, не обращая внимания на окружающие красоты и достопримечательности. В свои 53 года Мальмквист выглядел на 65-70 лет.
Однажды по дороге в Южный Тироль Мальмквист услышал рассказ об одном из любопытнейших явлений природы – ветре «фен», губительно действовавшем на всё живое. Когда с гор начинал дуть этот ветер, люди теряли сознание, животные погибали. Поневоле Юстас заинтересовался удивительным ветром.
Будучи известен и уважаем, Мальмквист пригласил группу сотрудников Миланского университета сделать анализ воздуха во время действия «фена». В ветре был обнаружен высокий процент положительных ионов…
Вернувшись в Швецию, Мальмквист, несмотря на недомогание, занялся изучением совершенно новых для него областей науки. Его интересы сосредоточились на проблеме старения. За два года Юстас проштудировал столько научных дисциплин, что мог бы померяться знаниями с физиками, физиологами, медицинскими работниками. В нем созрело твердое убеждение, что основным фактором, влияющим на длительность человеческой жизни, является число получаемых человеком отрицательных ионов.
Мальмквист экспериментально показал, что животное, помещённое в воздух, насыщенный положительными ионами, погибает. Напротив, отрицательные ионы оказывали на организм животного благотворное действие.
Из своего открытия Мальмквист сделал ряд серьезных выводов. Прежде всего он указал на вредность ношения обуви. Речь шла о современной обуви, изолирующей человека от земли – самого большого природного источника отрицательных ионов. Видимо, именно длительная изоляция от земли и сыграла решающую роль во всеобщем ухудшении здоровья человечества.
«Лучшие умы всегда волновала проблема физического здоровья человечества, – писал Мальмквист. – За свою коллективную победу над природой люди расплачиваются всё увеличивающейся физической слабостью каждого отдельного индивидуума. Всякая искусственная гальванизация, вроде утренней гимнастики, спорта и т. п., не может ни в какой мере принести сколько-нибудь действенный результат. Остается лишь пожалеть о титанических усилиях, сделанных в этом направлении».
Мальмквист решил немедленно устранить вредное влияние обуви, вначале хотя бы для себя. Он заказал специальную обувь с приклёпанной к подошве металлической пластиной, от которой к ступне шел медный стержень. Это, по мысли Мальмквиста, должно было обеспечить контакт тела с поверхностью земли. Одновременно он предложил синтетический токопроводящий материал для носков. Правда, такая конструкция обуви имела смысл лишь в сельских условиях, поскольку использование токопроводящих элементов обуви на городских асфальто-каменных покрытиях не обеспечивало должного контакта с поверхностью земли, а об удалении таких покрытий, разумеется, не могло пока идти речи.
Радикальным способом оздоровления на селе Мальмквист считал хождение босиком и поэтому настойчиво добивался повышения цен на обувь, рекомендуя свою специальную ионную обувь лишь для больных и престарелых. Для города же он предложил систему физического закаливания путем соприкосновения с заземленной металлической пластиной. Он рекомендовал такие пластины установить в каждой квартире, чтоб по мере усталости каждый мог получить соответствующую порцию ионов из несметного земного резервуара.
Отдельно ставился вопрос о лицах, почувствовавших утомление на улице. Для них, как и для других желающих, он предлагал установить специальные автоматы, где за умеренную плату любой горожанин путём касания заземленного проводника мог получить нужное количество отрицательных ионов. Мальмквист разработал таблицу необходимого количества ионов для лиц разного возраста и разных профессий.
Вскоре вокруг плана Мальмквиста сосредоточилась вся общественная жизнь Швеции, а затем и других стран. В городах стали появляться первые ионные уличные автоматы. В квартирах оборудовали ионные антенны. Сам Юстас, к которому вновь вернулись молодость и здоровье, руководил этими работами. Его личная жизнь вновь стала счастливой. Он нашел себе верную спутницу в Луизе-Августе Эстерманзунд, видном биофизике, которая с самого начала увлеклась открытиями Мальмквиста. А Шведская Королевская академия наук при очередном обсуждении единогласно присудила Юстасу Мальмквисту Нобелевскую премию.
Однако, как часто случается, и великое открытие Мальмквиста было использовано во вред человечеству, в чём, разумеется, нельзя винить ни Мальмквиста, ни многих других ученых, открытия которых в конце концов попали в плохие руки. В этом и заключается одна из трагических сторон человеческой истории.
А произошло следующее. Лишенная поддержки великих держав, Южно-Африканская республика усиленно вооружалась собственными средствами. Её лидеры давно грозили соседним государствам неким необыкновенным оружием, однако заявления эти многие считали обычным дипломатическим запугиванием. Тем не менее обстановка на юге Африки накалялась, и однажды телеграф и радио передали сообщение о начале войны между Соединенными силами африканских государств и ЮАР.
В первые же дни африканские войска столкнулись с ужасным и бесчеловечным оружием, которое действительно готовили в Иоганнесбурге. Южно-Африканская республика развязала ионную войну. Мощные компрессоры направляли на поле боя скопления положительных ионов. Африканцы гибли десятками тысяч…
Потрясённый Юстас Мальмквист поспешил в Лусаку на помощь африканцам. Под его руководством в Замбии, Малави, Руанде и Бурунди было налажено производство концентратов отрицательных ионов. Африканские солдаты получили токопроводящую обувь, а на средства, собранные в радикальных кругах Западной Европы, была закуплена в США большая партия электростатических генераторов отрицательных ионов, нейтрализующих вредное действие ионов положительных.
Через год после сражения при Махалапье в Ботсване в военных действиях наступил решительный перелом, африканские войска вступили на территорию ЮАР, и белые колонизаторы покинули африканскую землю.
Радость победы была омрачена памятью о десятках и сотнях тысяч жертв преступной ионной войны, и во многих странах раздались требования о запрещении ионного оружия наряду с атомным и водородным.
Тем временем Мальмквист вернулся в Европу, где ему была присуждена Нобелевская премия мира. Это был единственный случай, когда один и тот же человек удостаивался Нобелевской премии и за научные, и за политические достижения.
Окруженный славой, Мальмквист уединился в своем имении в Иен-Чеддинге вместе с Луизой-Августой.
Как-то во время вечернего отдыха к нему явился посетитель по весьма важному, как он сказал, делу. Войдя в комнату, незнакомец неожиданно достал из кармана закупоренный сосуд, открыл его и бросил в Мальмквиста. Мальмквист потерял сознание и через несколько минут скончался. Прибывшая на место преступления полиция установила, что смерть учёного наступила в результате ионного поражения. Вскоре убийцу задержали. Им оказался выходец из бывшей Южно-Африканской республики Питер Вагенаар…
Скорбь и негодование охватили человечество. Манифестации протеста прокатились по Европе, Африке и Азии. При единодушном одобрении африканцев Кейптаун был переименован в Мальмквист. В Швеции его именем назвали политехнический институт в Упсале.
Правда, светлую память Мальмквиста попытались омрачить злонамеренные лица, использовавшие в своих целях некоторые обстоятельства, возникшие вокруг наследства, оставленного его шестнадцати детям. Это не поколебало, однако, высокого морального авторитета Юстаса.
Результаты открытий Мальмквиста продолжают сказываться и в наше время. Известны случаи необыкновенного долголетия вследствие регулярной отрицательной ионизации. Так, житель Гватемалы Дионисьо Рамирес, отказавшийся от ношения обуви в сельской местности, а в городах постоянно пользующийся ионными автоматами, живет уже 212 лет, тогда как во времена открытия Мальмквиста ему было всего 84 года и он, по единодушному признанию врачей, был близок к смерти из-за истощения нервной системы и разнообразных сердечно-сосудистых заболеваний.
Таблица ионных нормативов Мальмквиста изучается ныне во всех курсах санитарии и гигиены, а во многих странах введена законным порядком для охраны здоровья многочисленных граждан.
Благодарное человечество никогда не вычеркнет из своей памяти светлые черты Юстаса Мальмквиста, давшего миру то, чего не смогли дать целые поколения философов и политиков, а жизнь Мальмквиста лишний раз доказывает, что наука и нравственная чистота неотделимы друг от друга.