Вращенья размыкая круг, не слышит
Сокольничего сокол, тщась всё выше.
Всё валится, протёрта ось до дыр
Анархией, отпущенною в мир.
Прибой кровавый пенится, повсюду
Невинность захлебнуться норовит,
И лучшие безмолвствуют, покуда
У худших оголтело правый вид.
Неровен час, наступит Откровенье.
Неровен час, Пришествие грядёт.
Пришествие! Сказать едва успеешь,
Как образ, мировой дитя души,
Тревожит взгляд: пустынная земля,
Мужская голова на львином теле
Со взором, что безжалостен, как солнце,
Шевелит вяло чреслами, покуда
Над ней сердито кружат тени птиц.
И снова тьма, но ведомо уж мне,
Что крепкий сон длиной столетий в двадцать
Был колыбелью обращён в кошмар,
И что за существо, свой час почуя,
Ползёт, чтоб народиться, в Вифлеем?