Зинаида Палванова

НЕЗАКОнченный сюжет

*   *   *

Я свободна врать и не врать.
Прав никтошеньки не заявляет.
Новогодняя ночь заставляет
выбирать, выбирать, выбирать.

Ах, компьютер, ты нынче мой
самый главный тайный наперсник!
Поднимаемся мы на песни,
как на самый последний бой.

Вновь иду прямиком к тебе.
Твёрдый знак на экран вылетает.
Он сомнения прочь выметает.
Грустный сор остаётся в избе.

Ясно: грозен времени ход.
Ясно: хочется или не хочется,
для работы и одиночества
выбирает меня Новый год.

ЦВЕТУЩИЙ МИНДАЛЬ, СНЕГОПАД

То ли деревья в снегу,
то ли земля в лепестках?
То ли я всё могу,
то ли сковал меня страх…

То ли мне предстоит
самое главное спеть?
То ли за всё простит
да и накажет смерть…

В счастье или в беде –
чую, душа жива.
Грозно и грустно везде.
Снежно цветут слова.

*   *   *

Почему берёт меня тоска?
Вроде всё ведь ничего пока.
Если жалуюсь – пока не верьте!

Жду грядущих неизвестных бед?
Или жду вполне известных бед –
старости, болезней, смерти?

Есть причины, и они просты.
Вся тоска моя от суеты!
Я устала от неё, поверьте.

Не сама бегу – несёт меня,
Лошадь суеты несёт меня
К непонятной небывалой смерти.

Я во сне и наяву кричу,
Что остановиться я хочу.
Я пешком идти вперёд согласна.

Не спеша идти себе пешком,
любоваться всем вокруг тишком.
О, как жизнь без суеты прекрасна!

Я люблю с давнишних детских лет
ширь земную и небесный свет…
Дайте напоследок наглядеться!

Вся краса доступной мне земли –
здесь, перед глазами, там, вдали, –
превращается в деревню детства…

МОДА

Мы поумнели, мы отрезвели.
Стёкла в очках наших отрозовели.
Вдруг среди страхов, раздоров, бед
вспыхнула мода на розовый цвет.

Всюду я вижу цвет этот яркий –
нежный, отважный, молоденький, маркий.
В мире, где я непременно умру,
тучка такая плывёт поутру.

Небо закатное розово тоже…
Шкаф распахну я. Что выбрать? Похоже,
я нерешительно, но предпочту
глупую радость, простую мечту.

*   *   *

Поднимаю сломанные ветки,
подбираю павшие цветы,
в банку ставлю эти биоклетки
бедной красоты.

Жалостью над ними нависаю,
умоляю выжить, расцвести.
Иногда на пару дней спасаю.
Невозможно навсегда спасти.

Объясни мне, мой Творец, Господь мой,
мне, родившейся за непроглядной Потьмой,
отчего к спасенью эта страсть?
Мне ведь и самой дано пропасть.

Видно, в местности той измождённой
столько тьмы скопилось в годы те,
что любой ребёнок, там рождённый,
был заначкой света в темноте.

Видно, столько муки неизвестной
залегло навеки в том лесу,
что бессмертье жизни поднебесной
я в себе нечаянно несу.

Не в потёмках, а в потомках – предки…
Дни мои стремительно просты.
Поднимаю сломанные ветки,
подбираю павшие цветы…

*   *   *

Первое, что помню про себя,
первое, что врезалось… Короче:
я уже на свете, но ещё
маленькая очень.

Мама моет пол, а мы с отцом –
на кровати. Не видны мне лица.
Развернул газету мой отец.
За ребёнка мать моя боится.

В прорезь памяти лишь комната видна.
Месяцев – не лет! – и то мне мало.
Мама моет пол. Отец заснул.
Я упала.

Господи, куда упала я?
Я не помню ужаса и боли.
В жизнь бездонную, в короткие стихи –
что ли?..

*   *   *

Ход времени сух и точен.
Настанет – проси, не проси:
Уедешь ты среди ночи,
Сама провожу до такси.

Минута – и жизнь опустела,
и дом замолк, опустел.
Душа заболит, как тело,
Душа почует предел.

А утром поверю снова:
я счастлива, я в седле.
Я знаю заветное слово.
С ним весело мне на земле.

Такое не раз бывало –
я просто опять одна.
Как щедро я тосковала
в студенческие времена!

Теперь я скупо тоскую.
Нет времени на тоску.
Приставлю счастье к виску я
и рухну на всем скаку.